Чёрный седан в два часа ночи на огромной скорости летел по Варшавскому шоссе в сторону области. Человек в чёрном костюме и дымчатых очках, сидевший за рулём, грубо нарушал все правила дорожного движения и даже два раза проехал на красный свет. Когда машина в третий раз проскочила на запрещающий знак светофора, сзади послышался вой полицейской сирены.
Человек в дымчатых очках поднял глаза на зеркало заднего вида и увидел в нём сверкание «люстр» двух «перехватчиков» ГИБДД. Не сбавляя скорости, водитель нащупал правой рукой мобильный телефон, лежащий на соседнем сидении, и поднёс трубку к уху.
– Владыко, это Матвей, – сказал он.
– Слушаю, сын мой, – отозвался телефон.
– Меня преследуют гаишники.
– Поторопись, сын мой, – ответили на том конце провода. – Я сейчас разберусь.
Матвей швырнул трубку обратно на сидение и ещё сильнее вдавил в пол педаль газа.
– Водитель чёрного седана! – послышался голос. – Немедленно остановиться!
Человек за рулём только усмехнулся. Стрелка спидометра приблизилась к отметке 180, но он и не думал сбавлять скорость.
– Водитель чёрного седана! Немедленно принять вправо и остановиться!
Голос инспектора, усиленный мегафоном, казалось, вдруг осёкся, и тут же зазвонила трубка. Матвей, не глядя, нащупал мобильник и опять прислонил его к уху.
– Сейчас полицейские сопроводят тебя до места, – раздалось в телефоне.
– А у вас большие связи, Владыко.
– Главное, чтобы ты успел. С Богом, сын мой, – в трубке запищали гудки.
Тот час же одна из полицейских машин обогнала седан и помчалась спереди, а вторая пристроилась сзади.
Через несколько минут они подъехали к маленькой деревянной церкви. Машины резко затормозили, и под колёсами зашуршал гравий.
Матвей сразу выскочил из машины и, перекрестившись, бросился в храм. Рывком отварив двери, он оказался внутри, и перед его глазами предстала картина, которую он хоть и ожидал увидеть, но до конца всё-таки не верил, что эти ожидания сбудутся.
На полу, прямо перед иконами, лежал мужчина в чёрной кожаной куртке и серых брюках. Возраст этого человека трудно было определить, поскольку лицо его свела страшная судорога. Всё тело дёргалось в ужасных конвульсиях, а изо рта текла пена, как при приступе эпилепсии. Два монаха стояли над ним, распростерев руки и, закрыв глаза, читали молитвы. Чуть в стороне стоял настоятель храма отец Сергий, с которым Матвей был давно знаком. Матвей тут же подошёл к нему.
– Когда это произошло, – спросил он, даже не поздоровавшись.
