Рону Пейферу, человеку,
который всегда в центре внимания
Благодарности
Я крайне признателен за консультации и техническую помощь Дэвиду Де Граффу из Университета Альфреда, Уолтеру Керлу из Школы служащих палаты представителей США и Майклу Фосселу, автору книги «Клетки, старение и человеческие болезни». Я также благодарен Ральфу Вичинанце за многолетнюю поддержку, Саре и Бобу Швагер за советы, моему редактору Джинджер Бьюкенен и моей жене Морин, которой пришлось прочесть первую версию романа.
* * *
Поздняя зима 1403 года по календарю Окраины
Искин Сомерсета Таттла сообщил, что пришла Рэчел.
– Впустить ее?
– Конечно, Джереми. Скажи ей – сейчас буду.
Рэчел позвонила ему в расстроенных чувствах, что было на нее весьма не похоже. «Сансет, – сказала она, чуть не плача. Таттл любил, когда его называли Сансет – „Закат“. В свое время его так прозвали соперники, намекая на близкий конец его карьеры, но он не обижался и даже считал свое прозвище слегка необычным и оригинальным. – Сансет, нам нужно увидеться. Нет. Сегодня вечером. Пожалуйста. Даже если ты занят. Нет, по сети говорить не хочу. Ты один? Нет? Постарайся от них избавиться. Не пожалеешь».
Когда он предложил Рэчел встретиться за ужином, она окончательно упала духом. «Прямо сейчас, Сансет. Пожалуйста».
Рэчел ему нравилась. Она говорила то, что думала, обладала хорошим чувством юмора, была умна и к тому же красива: мягкие каштановые волосы, проницательные голубые глаза и улыбка, от которой словно становилось светлее. Таттл любил ходить с ней на светские мероприятия, где она неминуемо оказывалась самым прекрасным созданием. Ничтожества, считавшие Таттла сумасшедшим из-за того, что он посвятил всю свою жизнь поискам иных разумных существ – решению самой важной проблемы эпохи, – могли лишь с завистью наблюдать, как он идет сквозь толпу под руку с Рэчел.
Она работала в туристической компании «Край света» и возила людей на межзвездные экскурсии. «Справа от вас – черная дыра Андерсона. А прямо впереди – Крабовидная туманность». Таттл улыбнулся с целью заверить Рэчел: что бы ни стало причиной ее беспокойства, все будет хорошо.
Он таил величайшую надежду, что однажды сможет познакомить ее с кем-нибудь, не принадлежащим к человеческому роду, не считая, естественно, идиотов-«немых», известных людям с таких давних пор, что никому не приходило в голову считать их чужими. Он надеялся, что им удастся пообедать в компании настоящего Иного – наполнить бокалы и побеседовать о целях, замыслах и о Боге. Только это было по-настоящему важно для него.
