Из-под земли, из тёмной глубины лисьей норы доносились яростный лай и рычание.
– Георгий Петрович, отнорок держите! – крикнул я генералу. – Встаньте так, чтобы удобно было стрелять!
Генерал без споров занял удобную позицию.
В моих руках рвался с поводка Серко. Он хрипел, захлёбывался сиплым лаем и норовил просунуть в нору лобастую голову. Целиком пёс в лаз не пролезал – лиса выкопала его под свои скромные габариты.
Владимир Вениаминович, стоя возле главного лаза с ружьём в руках, прислушивался к звукам, которые глухо доносились из-под земли.
Там шла битва не на жизнь, а на смерть!
Фокстерьер Беглова сцепился с лисой где-то в самой глубине тёмного лаза, и мы ничем не могли ему помочь.
Лиса была опытной, ушлой. Она, видно, сразу поняла, что уйти запасным ходом не удастся, и решила драться под землёй. Хитрый зверь понимал, что люди с ружьями туда не пролезут, а с собакой можно потягаться. Когти против когтей, зубы против зубов!
Лицо Беглова побелело от волнения. Пальцы крепко сжимали шейку приклада.
Мы не знали ширину норы. Если в пылу драки пёс и лиса развернутся – лисица может броситься наружу и через главный ход.
Звонкий лай фокстерьера перекрывал высокое тявканье разозлённой лисы.
– Какого чёрта я только Жеку взял? – корил себя Владимир Вениаминович. – Два пса мигом бы с ней управились!
Он был не прав. Две собаки могли только помешать друг другу в тесной норе. Да и главной задачей собаки было выгнать лисицу наружу, под выстрелы. Кто же знал, что лиса предпочтёт отбиваться под землёй?
Серко, изнывая от нетерпения, снова принялся копать лаз, расширяя его. Он тянул и дёргал поводок, я еле удерживал пса. По лицу из-под шапки текли струйки пота, спина взмокла.
Собака и лиса дрались под землёй уже больше получаса, и никто не мог сказать – когда это кончится. А шутка ли – полчаса удерживать на поводке здоровенного рвущегося пса?
Сухие ломкие листья громко хрустели под сапогами. Октябрь выдался сухой, без дождей. А сегодня утром, как специально, ударил первый лёгкий морозец.
В такую тихую погоду лиса лежит чутко. Малейший шорох, хруст ветки или мёрзлых листьев может её спугнуть. Поэтому мы понадеялись на быстроту. Зашли к норе с двух сторон и сразу спустили фокса. Он залился радостным лаем, исчез в тёмной глубине лаза, и почти сразу мы услышали тявканье лисы и рычание драки.
– Похоже, пёс зажал лису в угол! – крикнул я Владимиру Вениаминовичу. – Справится?
– Должен! – ответил психотерапевт, но уверенности в его голосе не было.
Ладно, поглядим! Охота – на то и охота, что полной уверенности здесь быть не может. Или ты обхитришь зверя, или он тебя.
