– Что это, Игнат? – спросил я, недоверчиво глядя в тарелку.
На тарелке лежало липкое комковатое месиво, украшенное ягодами чернильного цвета.
– Овсянка, ваше сиятельство! – невозмутимо ответил Игнат. – С черникой. Английский завтрак!
Он стоял возле стола с перекинутым через руку полотенцем и держал кастрюльку с остатками каши.
– Английский? – удивился я. – А разве английский завтрак это не картофельные драники и жареная колбаса?
На лице Игната отразилось сомнение.
– Нет, ваше сиятельство, – упрямо ответил он. – Я в книжке читал, что английские лорды непременно завтракают овсянкой.
– Что-то мне подсказывает, что это была не поваренная книга, – улыбнулся я. – Да и я пока еще не лорд.
Вздохнул и принялся за кашу, которая на вкус оказалась намного лучше, чем можно было ожидать по ее виду. Игнат сварил ее на молоке и щедро сдобрил сахаром и маслом. Черника подчеркивала молочную сладость еле заметной ягодной кислинкой.
Неплохо!
К каше прилагались отварные яйца, поджаренный хлеб с маслом и кофе. Игнат давно запомнил, что в кофе не надо класть сахар, так что обошлось без сюрпризов.
Я основательно перекусил и вышел на балкон с чашкой в руках. Небо над Невой розовело – я поднялся еще до рассвета. Стояла особенная утренняя тишина, которую еще не нарушил шум просыпающейся столицы. Только над рекой пронзительно вскрикивала неугомонная чайка.
Сегодня мы с дедом едем смотреть Мальчика!
Граф Толубеев, наконец-то, оформил родословную, и будет ждать нас в девять утра возле своей конюшни в Сосновке.
При мысли о предстоящей поездке меня охватило чувство приятного предвкушения. Прогулка летним утром по сосновому лесу – отличное занятие!
Я допил кофе, улыбнулся, глядя на розовые от восходящего солнца облака и вернулся в кухню.
– Я вам хлеба завернул, – сказал Игнат, протягивая мне горбушку, завернутую в чистую тряпицу.
– Думаешь, я успею проголодаться после такого плотного завтрака? – улыбнулся я.
– Это для коня, – объяснил Игнат. – Лошадки любят черный хлеб. Дадите коню, он вас и признает. Я хлеб солью посыпал, для коней это лучшее лакомство. И вот еще!
Он прибавил к хлебу чисто вымытую ярко-оранжевую морковку.
Я спустился вниз и принялся натягивать высокие сапоги из тонкой кожи. Обувь была непривычной, но удобной. В самом деле, не ехать же на конюшню в легких туфлях.
– Вы верхом-то раньше ездили, Александр Васильевич? – спросил Игнат, с тревогой глядя на мои сборы.
– Нет, – улыбнулся я.
– Если конь попадется норовистый, то упасть можете! – забеспокоился старик. – Так если падать будете, руки вперед не выставляйте. Катитесь клубком подальше от копыт. Глядишь, и не сломаете себе ничего.