1. Май 1938 года
Оглашение результатов голосования по Холмогорскому избирательному округу должно было состояться около полудня двенадцатого мая, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего ожидать не приходится. В тридцать четвертом Лиза победила в этих краях на «ура». Как говорится, даже вспотеть не успела. Однако на этот раз все пошло наперекосяк. Так что уже десятого стало понятно, что выборы она проиграла. Не с треском – не оглушительный разгром, – но все-таки уступила Перминову, потому что ее «ждали» и «упредили» по всем канонам военного искусства. В общем, устроили ей битву в Тевтобургском лесу[1], притом за римлян выступала она, ну а «били» ее германцы.
Впрочем, если не «делать круглые глаза», такой исход легко просчитывался заранее. Слишком многим она мешала жить, не говоря уже о тех, кому успела сделать «больно» или «обидно». Начни считать, список получится длинным, но, видит бог, она ни о чем не жалела. В конце концов, никто – даже «группа патриотически настроенных предпринимателей» – не обещал, что ее изберут сенатором пожизненно. Один раз получилось – спасибо вам, господа себерские консервативные демократы, – вот и славно. Лично ей всего лишь за державу обидно. К себе, любимой, у Лизы претензий не было, и неспроста. Штаны, в смысле юбку, в Сенате не просиживала, работала, как вол, и кое-что у нее даже получалось. Помогла, например, генералу Ефремову довести до ума реформу сухопутных войск. Вместе с либералами и социалистами разобралась вчерне с рабочим законодательством – все-таки люди должны получать справедливую плату за свой труд – и поучаствовала в борьбе за равные права для «женщин, детей и лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией», что было, надо сказать, делом принципа. Заботили ее при этом, разумеется, только женщины и дети, но пришлось согласиться и на гомиков, тем более что и сама не без греха. Но по-любому, сажать в тюрьму за то, что люди делают в постели по обоюдному согласию, неправильно. Так что вписалась и за них. Но между делом – или лучше сказать, по ходу дела – нажила себе немало во всех смыслах зачетных врагов, «грохнув» вице-канцлера Сурьмина вместе с его прогрессистами, ущемив притязания «земельного» лобби и помешав князю Ижорскому в третий раз избраться на Новгородский стол[2]. Вот и вызверились на нее родные себерские говнюки, да так, что и друзья не сразу придумали, что сказать, к кому бежать и что в этой ситуации нужно делать.
Началось еще в марте, всего за два месяца до выборов. Она как раз оправилась после родов и, передав Бориску заботам кормилицы, вернулась «
