Приходила в себя медленно, словно сознание кто-то вливал постепенно, тонкой струйкой. Первой, преодолевая все преграды, ворвалась боль, ноющая, зажавшая все внутри в безжалостные тиски. Понимание, что очнулась и жива, пришло не сразу. Ох, ежики пушистые от чего так больно? Картины прошлого вечера потоком, сметающим все на своем пути, хлынули, мелькая перед глазами. Издевательства, обида, отвращение… Появилось непреодолимое желание выть, словно раненному зверю… Стиснув зубы, усмирила взбунтовавшиеся чувства. В груди поселилась январская стужа, и сейчас она снежными метелями заметала то, что когда-то было костром под названием «любовь». Попытка встать с кровати показала, что организм находится в плачевном состоянии, так как сразу же появилась тошнота, а головокружение заставило на ощупь схватиться за изголовье кровати, чтобы не упасть. Краем сознания отметила, что руки свободны, кто-то с утра их развязал. В голове царил сумбур, какие-то смутные образы, что-то липкое и противное ползло по моим ногам. С трудом разлепила веки и взглянула на ноги. Засохшая бурым налетом кровь, разводами украшала бедра, и тонкая ленточка свежей не торопясь прокладывала себе путь, достигая кровати и впитываясь в простыни. Легкая ночная сорочка, любимого бирюзового цвета, превратилась в лоскутки и тоже была измазана кровью. Потерла ноющие запястья, красные полосы напоминали мои тщетные попытки их освободить. Шорох за дверью заставил меня насторожиться. Мухой метнулась обратно под одеяло, чувствуя, как от резкого движения низ живота скрутило ноющей болью, и кровать подо мной стала совсем мокрой. Стараясь не дышать, сделала вид, что еще не пришла в себя, однако наблюдала за происходящим из-под опущенных ресниц. Скрипнула дверь и в нее просунулась русая голова любимого когда-то мужа. Утро, презрев весь трагизм ситуации, радостно стучалось в окно нашей спальни последними лучами осеннего солнца, поэтому было отчетливо видно, как Ден воровато оглядывает комнату. Убедившись, что я еще не вставала, он снова закрыл дверь нашей спальни. Раздавшиеся голоса в прихожей заставили меня, напрячь слух.
– Господин Стефан, я могу снова посещать ваше заведение? – зазвучал голос мужа, с какими-то противными просительными нотками.
– Позвольте поинтересоваться зачем, молодой человек? – раздался неприятный баритон, который вызвал настоящую панику, так как принадлежал тому, кто насиловал меня всю ночь.
– Играть, конечно же! – словно возмутился Ден.
– Вы и так проиграли все, что только могли! – хриплый, язвительный смех вызвал непреодолимое желание всадить что-нибудь острое в глотку говорившему – Вы даже жену свою проиграли! Она, кстати, была совсем не дурна!
