Я сбросил в яму бутылки с водой, спустил ржавое ведро – одно из тех, что висели на стене над «зинданом». Бросил в яму и пакет с едой – хлеб, кусок вареного мяса из борща, пару яиц вкрутую. Я может и палач, но не садист. Негодяям предстоит получить свое наказание, но раз они находятся у меня в заключении – придется их кормить. Недолго осталось – сегодня уже двадцать девятое мая, тридцать первого в ночь я отправлю их общаться с русалками.
И тут меня вдруг прошибло – да почему тридцать первого?! Почему я втемяшил себе в голову, что отправлять к русалкам этих двух гадов нужно именно тридцать первого?!
А вот почему: я даты перепутал. Почему-то решил, что Вальпургиева ночь с тридцать первого мая на первое июня! А она – с тридцатого апреля на первое мая! Я же помню, как противники большевиков всегда злопыхали, что первое мая, день солидарности трудящихся приходится на ту дату, когда ведьмы слетаются для шабашей, когда всяческая нечисть вылезает из щелей, просыпаясь после холодной зимы, когда творится черное колдовство и неподготовленному человеку не стоит идти ночью туда, куда… ему идти не надо. Например – на Лысую гору.
А сейчас-то уже конец мая! Русалки давно проснулись, и вода прогрелась почти что до летней температуры! Они уже вышли на охоту, и скоро зазевавшийся рыбак или купальщик может оказаться в их ласковых, смертельных объятьях. Так что нельзя мне ждать. Но и торопиться особо не буду – завтра ночью поеду на пруд. Пусть пока эти моральные уроды посидят в яме. Только вот расколдую – и пусть сидят. Пока они находятся под заклятием подчинения – ничего не могут делать по собственной инициативе – только лишь выполнять мои приказы – как роботы самого что ни на есть первого поколения, с их неуклюжими движениями, заторможенностью и странной дерганой походкой. Ну так по крайней мере изображают роботов в старых фантастических фильмах.
Завтра. Завтра два насильника и убийцы получат свою заслуженную кару.
– Мусор поганый! Ну-ка быстро выпустил! Я на тебя в прокуратуру напишу! Кровавыми слезами умоешься!
Я посмотрел на здоровенного, похоже на борова парня, который смотрел на меня со дна ямы, поддел носком тапка кусочки коры, отлетевшей с поленьев, валяющихся рядом, и задумчиво от правил мусор вниз. «Боров» завопил, заматерился, а я спокойно, подчеркнуто без эмоций его спросил:
– Ты мусора просил? Еще добавить?
– Что ты хочешь с нами сделать? – сейчас в голосе негодяя послышались нотки страха – ты не имеешь права!
– Я вас отпущу. Завтра. Отвезу к девушкам и отпущу – пообещал я с легким сердцем – А пока что посидите здесь. Еще мусора подкинуть? Нет? Тогда задткнись и сиди спокойно – а то сейчас пару ведер воды вылью, и будешь в луже сидеть.
