С трёх сторон пустошь окружал лес. Сосны с рыжими, пахнущими смолой стволами, толстая подстилка из прелой хвои, корявые берёзки и заросли боярышника вдоль опушки. В лесу обитали совы, иволги, дятлы, дрозды и многие другие птицы – все, какие мальчик нашёл в старых справочниках с пожелтевшими страницами. А ещё зайцы, белки, ежи, мыши-полёвки. Последние несколько дней в лесу жила рыжая лисица. Она смешно тявкала по ночам, но соваться к дому опасалась.
От дома в лес убегала просёлочная дорога. Вернее, не дорога, а плохо наезженная колея. Несколько раз они пытались идти по ней. Безрезультатно. Колея сразу же начинала петлять между здоровенными лужами с чёрной затхлой водой, прыгала по холмам и оврагам, сталкивалась и перепутывалась с другими такими же колеями и просёлками. Запомнить повороты и перекрёстки не получалось ни у мальчика, ни у мужчины, поэтому каждый раз просёлок вёл себя иначе, и непонятно оказывалось, в какую сторону ты идёшь. Или ни в какую, а бродишь по кругу, пока не собьёшься окончательно и не вывалишься обратно к пустоши? Лес не годился, чтобы идти сквозь него. Разве что собирать грибы, ежевику и тот же боярышник. И дрова, чтобы печь топить, если холода наступят. Но пока что на пустоши было тепло, и о печи они не думали. Мальчик даже не знал, как о ней правильно думать. Справочника по печам в доме не было.
В отличие от просёлка одноколейная железная дорога, что тянулась по дальней границе пустоши, была настоящей, твёрдо закреплённой на своём месте. Раньше мальчик каждое утро взбирался по лестнице на крышу сарая и проверял, на месте ли одноколейка? Пока не убедился, что дорога уплотнилась и никуда не пропадёт.
По одноколейке можно было идти долго, далеко и даже в две стороны. В этот раз они шли на восток, навстречу солнцу. В этой стороне лес сначала вплотную подходил к насыпи с обеих сторон, и казалось, что она выкинет тот же фортель, что и просёлок. Но нет, лес отступал, не сумев пересилить железную прямолинейность и параллельность рельс, упрямую перпендикулярность пропитанных креозотом шпал.
Затем дорога шла вдоль заброшенного каменного карьера. Отвалы щебня, буйно поросшие одуванчиками и чертополохом, растрескавшаяся бетонка, покосившиеся столбы с провисшими, а кое-где и оборванными проводами…
– Па, глянь, глянь, вон там!
Мальчик первым заметил неуклюжее сооружение, притаившееся за отвалом. Серые, сложенные из шлакоблока стены, крыша из такого же серого, местами проломившегося шифера. И одноколейка впереди теперь разветвлялась, словно споткнувшись о старую, побуревшую от ржавчины стрелку. Короткий рукав её широкой дугой убегал за сооружение.
