1.
– А я тебе говорю, что отсюда не уйдешь, – тихонько сказал один парнишка другому, не сводившему глаз с темных силуэтов стражей на стене.
– Вот еще! – возразил тот. – Уйти можно хоть откуда. Понял?
– Они не выпустят.
– А кто их будет спрашивать? Я знаю одну лазейку в стене. К ней надо только подобраться и всё, мы тю-тю.
Парнишки неотрывно следили за мерными шагами стражей. Какая-то сила сковвала их и не давала двинуться с места. Они зябко ежились на холодном ветру, утыкали покрасневшие носы с ворота латаных курток и грели дыханием руки, но теплее им не становилось. И можно было бы уйти, да вот заветная стена манила, навевала мысли о свободе и другой жизни.
– Ну что, идем? – сказал тот, что был смелее.
– Не-е-е, – с сомнением ответил другой.
– Как хочешь. А я пойду. Не буду сидеть в этой чертовой яме. Не хочу и не буду. Понял? Я пойду. Там свобода.
– А вдруг убьют…
– Не увидят, темно же.
Смелый решился. Тело его напряглось, как перед прыжком. Второй почувствовал это и схватил его за рукав.
– Не надо, лучше потом. Еще придем сюда, посмотрим, как здесь и что. Не надо. А?
– Нет, я все решил. Не хочу идти назад в свою халупу, где и пожрать-то нечего. Мать с утра до вечера пилит и пилит. Нет, я пойду.
Он пополз. Второй тревожно следил за ним. Он думал, может, надо и ему туда на стену, за которой свобода и хорошая жизнь. Душа его рвалась туда, но тело оцепенело, и он не двигался.
Шуршанье пожухлой травы становилось все тише. Он тревожно вслушивался, но ему мерещилась тишина. Как вдруг все вокруг озарилось ярким светом и раздался вой тревожных сигналов. Стена осветилась, на ней замелькали темные фигуры. Воздух наполнился их гортанными голосами. Парнишка поглубже забился в свой ворот и сухую траву, но с места не двинулся. Его глаза беспокойно искали своего дружка там на стене. Но он его не видел, темные фигуры стражей закрывали собой какое-то место на стене. По отрывистым движениям он понял, что кого-то схватили, затем толпа затопотала куда-то вбок, видимо, утаскивая с собой свою добычу.
Парнишка уткнулся в холодную траву и заревел.
2.
Солнце вставало тусклое и блеклое, как всегда в этих краях. Начинался новый день. Как и многие дни до него, он не сулил ничего хорошего и потому никто из людей не был рад ни этому новому дню, ни только что проснувшемуся солнцу. Не мог радоваться этому новому дню и сам городишко Долгово: пыльные и грязные улицы, заваленные мусором и подсвеченные утренним солнцем, в этот ранний час пробуждения всего живого и новых надежд выглядели еще более неприглядно и уныло, чем обычно.
