Моя рука уже касалась края криокапсулы, когда я осознал, что проснулся.
Это всегда так. Распределённый мозг – штука полезная, пока не начинаешь задумываться о том, что твоё «я» размазано по позвоночнику, как масло по слишком большому куску хлеба. Узлы вдоль спины обрабатывают информацию быстрее, чем кора успевает её присвоить. Тело действует, сознание догоняет. Феноменологи называют это «латентностью самости». Я называю это утренней рутиной.
Капсула открылась с влажным вздохом, выпуская облако конденсата. Мои лёгкие сделали первый настоящий вдох за – сколько? – четырнадцать месяцев субъективного небытия. Воздух корабля пах озоном и чем-то органическим, чуть сладковатым. Рециркуляция. Системы жизнеобеспечения добавляли в атмосферу микродозы феромонов, имитирующих присутствие других людей. Психологический костыль для социальных приматов, застрявших в металлической банке между звёздами.
Я сел. Вернее, моё тело село, а через полторы секунды я осознал, что сижу. Латентность сегодня была хуже обычного – криосон всегда сбивал синхронизацию между узлами.
– Добро пожаловать обратно, доктор Чен-Ривера, – произнёс голос из динамиков. Айзек. Корабельный ИИ говорил с интонациями, которые звучали почти тепло, если не знать, что за ними нет ничего, кроме оптимизированных алгоритмов социального взаимодействия. – Ваши витальные показатели в пределах нормы. Нейронная синхронизация восстановится в течение трёх-четырёх часов.
– Спасибо, Айзек.
Я поблагодарил программу. Рефлекс. Социальные приматы благодарят даже кофеварки.
Ноги коснулись пола – холодного, с текстурой, которую инженеры называли «антискользящей», а я бы назвал «неприятной». Гравитация была чуть ниже земной – ноль-восемь g, стандарт для дальних миссий. Достаточно, чтобы кости не разрушались. Недостаточно, чтобы чувствовать себя дома.
Я посмотрел на свои руки. Пальцы двигались – сжимались в кулак, разжимались. Я наблюдал за ними, как за чужими. Где-то в узлах вдоль позвоночника уже прошли сигналы, инициировавшие движение. Моя кора просто получала отчёт о проделанной работе.
Странное ощущение – быть зрителем собственных действий. Большинство людей никогда его не испытывают. Их сознание и тело синхронизированы с точностью до миллисекунд, и иллюзия контроля остаётся нетронутой. Моя иллюзия треснула давно, когда я добровольно согласился на процедуру распределения. Расширенная рабочая память, параллельная обработка, способность удерживать в фокусе больше переменных, чем любой baseline-человек. Цена – постоянное напоминание о том, что «я» – это конструкт, запаздывающий за реальностью.
