1. Глава 1
Я стояла как приличествует благовоспитанной Fräulein, слегка опустив голову и потупив глаза, сложив руки на животе чуть ниже пупка – правая ладошка прикрывает левую. Рядом топталась Барбел, изображавшая мою суетливую тётушку в такой далёкой степени родства, что и не сосчитаешь, а за спиной парил дух покойной княгини, приходящейся моему новому телу много раз прабабкой и бубнившей прямо в мозг:
– Напрасно мы сюда приехали. Надо было другой план возвращения титула и замка придумать. Ничего хорошего для меня здесь не будет. Обрызгают святой водой, перекрестят серебряным символом веры и отправят в послесмертие. Не дождусь я внуков, – и носиком так «хлюп-хлюп».
Вот как она умудряется вздыхать, не имея лёгких, изображать слёзы, не имея слёзных протоков? Ничего физического в ней нет – одна эктоплазма, но может же. Гениальная актриса!
– И как вам удалось получить рекомендательное письмо от самого короля? – отложив лист, изукрашенный вензелями и печатями, спросила мать-настоятельница, снимая очки в тонкой золотой оправе.
Редкая и крайне дорогая вещица, нужно сказать. Мало кто может себе позволить сей артефакт. Хоть и без магического вливания, но жители этого мира относятся к оптике благоговейно. Ещё бы! Смотришь в трубу и видишь далёкие предметы словно рядом они, надеваешь на нос кругляши стеклянные – и картина, только что расплывавшаяся перед глазами, становится чёткой и ясной.
Как я поняла, в Циналии изготовлением оптики никто не занимался, а везли бесценные вещицы с каких-то южных островов.
Пока я с интересом рассматривала очки монахини и размышляла о том, что стекловарение очень даже прибыльное дело и стоит взять это на заметку, Барбел расшаркивалась в многословных объяснениях:
– Девочка моя два года назад полной сиротой осталась. Родители-то её со старшими детьми в гости ездили к соседям-баронам, а когда назад возвращались, мост обрушился – ливни в ту пору были сильные, если помните, сваи и подмыло. Карета перевернулась в бурный поток, унесший жизни четырёх человек разом. Там ещё какие-то слуги были, возница, лакеи на запятках, но кто их считать будет? Веруша приболела тогда, и её дома оставили, так и смогла живой остаться. Жива-то жива, да только мала больно земли наследовать. Герцог назначил ей опекунскую семью. Ну чтобы леди женским премудростям обучала, а лорд бы за хозяйством приглядывал. Только кому чужие дети нужны, когда свои есть? Уж не знаю, что задумали эти опекуны, только жила Верена в собственном доме как последняя подёнщица, выполняя самую грязную и тяжёлую работу. Поверите, матушка, за два года ни одной новой вещицей девочку не порадовали: из платьев выросла, башмачки стоптала. Хорошо я, проезжая мимо, решила навестить сиротку. Как увидела её бедственное положение, так едва чувств не лишилась. Наследница древнего рода, хозяйка бескрайних полей – хуже Золушки из сказки. Чуть не тайком вывезла девочку из замка и прямиком поехала ко двору, благо что Государь вернулся в столицу из летней резиденции. Хотела броситься в ноги и вымолить для сироты лучшую долю. Но кто меня пустит, когда там очередь просителей на много месяцев вперёд расписана? Хорошо, что случайно столкнулась в парке с госпожой Барбел. Знакомы мы с ней по юности были, не один вечер за карточным столом провели. Обсказала я ей горе наше, и пообещала она помочь. Велела поселиться в скромной таверне и зайти к ней через несколько дней. Как уж она Его Величество уговаривала, я не знаю, но при встрече вручила мне рекомендацию для Веруши в ваш монастырь, мать-настоятельница. Ну мы и приехали.
