Из залы для пиров Хрёрик повел гостей в свою опочивальню — где стояла лишь грубо сколоченная кровать с парой шкур.
Для предстоявшего разговора более укромного уголка у него не было.
Хельги догадался прихватить из зала факел. Переступил порог первым, зажег лучину, вставленную в светец, сделанный Хрёриком из двух старых ножей. И потушил факел в ведре под светцом.
— Пусть эти выйдут, — велел Хрёрик, посмотрев на трех словен, топтавшихся за спиной странной бабы.
Хоть опочивальня его была немаленькой, но из-за них тут сразу стало тесно.
— Я тебя не трону, — пообещал Хрёрик следом. — А если все получится, даже награжу. Как тебя… Войсгари?
Толмач перевел, трое оружных словен что-то забормотали. Но баба, резко повернув голову, уронила пару тихих слов. И они вышли.
А Хрёрик вдруг заметил, какой у бабы подбородок. Девичий, упрямый. Без обвислости снизу, выдающей возраст. И шея верткая, длинная…
Только лицо под платком, что мешком прикрывал бабе волосы, казалось помятым и землистым.
Он быстро глянул на Хельги. Указал ему взглядом на бабу, чуть заметно шевельнул бровями. В ответ Хельги кивнул. Значит, тоже что-то заметил.
Баба заговорила, толмач перевел:
— Наша дротнинг Услада велела тебе передать, что побоялась согласиться сразу. Не поймут наши люди такого. Но дротнинг нужен воин, готовый защитить её дом. Она хочет, чтобы ты взял её дочь в жены. Как положено по всем нашим обычаям. Однако сделать это придется тайно, в доме её верного человека. Завтра утром я отведу тебя к нему. На рассвете будь готов. Возьми с собой только одного спутника — того, с кем нынче приходил свататься!
Странная баба смотрела на Хрёрика в упор. В глазах, коричневых с рыжими прожилками, горела остервенелая злость.
И Хрёрик покивал. Затем спросил, высоко вскинув брови — чтобы выглядеть изумленным:
— А защищать дом вашей дротнинг я тоже буду тайно? Или ради такого дела мне позволят подойти к воротам?
…Пусть только к Люту Сбынычу во двор зайдет, подумала Березеня.
А там можно напоить его старым медом. Да наврать, что жених должен показать силушку, устояв на ногах после бочонка хмельного. Лицо невесты на пиру можно занавесить тонким шелком. И наплести, что это свадебный покров, положенный по здешнему обычаю. Обмануть и тут. Сам-то он с Велемирой ещё бесчестней поступил!
— Со временем княгиня расскажет всем о свадьбе, — нахально соврала Березеня. — Если проживете у нас до весны, никого не тронув, не обидев — смотреть на вас начнут по-другому. Тогда княгиня и откроет людям правду!
От такой великой лжи ноги у Березени ослабли, став тряпичными. Но брезгливая ярость была сильней, и взгляда от яра Хрёрия она не отвела.
