Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
– Шмотри-ка, – сказала Юцинеле, – швадебный камень.
– Швадебный? – нечаянно передразнил ее Лонси и больно получил в плечо кулаком. Горянка слизнула прилипшие к пальцам крошки сыра, подхватилась с земли и полезла к дальним зарослям. Длинные, аистиные ноги ее споро перемахивали через лобастые валуны и плети стелющейся колючки. В руке у Неле сверкнул топорик; Лонси невольно прижмурился, когда на ветви обрушился первый умелый и ловкий удар.
Полдень пылал над холмами. Оглушительно гремели цикады. Земля источала жар; навес кустарника отбрасывал короткую прозрачную тень, не дававшую прохлады. Понурые, жалкого вида наемные лошади паслись на солнцепеке, помахивая ушами. Лонси представил, сколько еще предстоит плестись верхом на этих одрах, и молча застонал. Утром, по прохладе, в поездке можно было даже найти некоторое удовольствие, но к полудню Лонси стер ноги, отбил зад и насквозь пропрел. Вдобавок путь пролегал по склонам холмов, сплошь поросших колючкой; причудливо выгнутые, ощетинившиеся иглами ветви тянулись друг к другу с краев тропы. Он весь ободрался. Подумывал даже надеть куртку, но это сулило неминучую смерть от жары. Приходилось терпеть.
Лонси без аппетита дожевал хлеб, глотнул из фляги затхлой воды и вздохнул.
Неле впереди вырубала кустарник. Колючки сплелись в сплошной панцирь, но с каждым ударом за ними все ясней проглядывал какой-то замшелый валун.
– Швадеб... ный... камень! – выговорила она, отдуваясь, запястьем смахнула с лица волосы и удивленно повторила: – Шмотри-ка!
– Что ты, Неле?..
– Кто-то тут швадьбу играл, – задумчиво сказала Неле, разглядывая камень. Издалека Лонси различал на нем следы грубой работы резчика, но возможно, то были просто тени. – Лонши, – хрипловато продолжала горянка, – ты говорил, тут никто не живет.
– Не живет, – подтвердил Лонси, убирая флягу. – Уже тысячу лет.
– А кто камень поштавил?
Лонси призадумался. В нем проснулось любопытство, тянуло встать и поразглядывать камень, так взволновавший спутницу, но он чувствовал себя слишком уставшим для изысканий. Юцинеле его присутствие не требовалось, она с камнем состояла в каких-то своих, загадочных отношениях.
Лонси кинул взгляд поверх клубов листвы; бледная зелень казалась раскаленной. Холмы, холмы и холмы; кажется, за четыре часа путники не сдвинулись с места. Тут действительно никто не живет. Смотри сколько влезет, не углядишь ни сарайчика, ни лачужки... Измучившая Лонси жара – северный выдох Великих Песков; такой кустарник, как здесь, растет даже в самой пустыне, разве что листья там сгорают уже весной. Здесь они до середины лета не смирятся перед жестоким солнцем.
