Доразг проснулся рано. Весь помятый от очередной бессонной ночи, он с трудом поднялся со своей твёрдой деревянной лежанки, укрытой сверху сухой соломой, и неспешно подошёл к окну. На улице стояла кромешная тьма. Лишь небольшая полоска зачинавшегося впереди рассвета говорила о том, что очень скоро мраку придёт конец. Доразга, впрочем, это особо не радовало. Как и любой другой представитель его расы, орк был существом в большей степени грубым и неотёсанным, и любое влечение к прекрасному было ему чуждо. Доразг же, вдобавок ко всему очень старался видеть во всём больше плохого, нежели хорошего. Вот и сейчас вглядываясь в окно, он с неудовольствием отметил, что стекло в раме очень грязное, и что скоро в нём ничего не будет видно. Не то чтобы Доразгу был так дорог вид из окна. Скорее даже наоборот, ему было бы куда приятнее, находиться в полном неведении о том, что творится за стенами его утлой лачуги. Однако, повинуясь непонятным ему самому инстинктам, он схватил со стола тряпку (коя, впрочем, была ещё грязнее, чем окно) и принялся ей усердно натирать стекло. По исходу десяти минут упорной работы, Доразг пришёл к выводу, что стекло становится только грязнее.
– И зачем я всё это делаю? – невольно проговорил он вслух. – Как будто от того что я вытру это окно от грязи, вид за ним станет мне приятен.
Впрочем, вид за окном у Доразга был на самом деле просто превосходным. Его маленький домик стоял на самом берегу Моря Бурь. Мерно накатывающие на песчаный берег волны, бескрайнее море, утопающее на горизонте в таком же бескрайнем небе – казалось бы, что может быть лучше? Однако Доразг так не считал. Намного милее ему были центральные земли Гороса, места, где не было практически ничего живого. Там, душа его радовалась, вид же моря вгонял орка в уныние.
Но Доразг недолго печалился. Бросив окно на произвол судьбы, он извлёк из широкого кармана своих выгоревших лоскутных штанов, небольшой ножичек и, скрипя прогнившими от вечной сырости деревянными досками пола, перешёл в соседнюю комнату.
Как только небольшая дверь, отделявшая две комнаты, осталась позади, в нос орка ударил резкий запах рыбы. Человек или эльф на месте Доразга в такой ситуации невольно бы поморщились и постарались бы как можно скорее зажать чем-нибудь свой нос. Он же этого не сделал, рыба была смыслом его жизни, и поэтому запах её не имел на него никакого эффекта.
Поскольку в комнате было темно, Доразг нащупал справа на стене факел и, повозившись немного с кремнем и кресалом, зажёг его. Мутный жёлто-оранжевый свет мягко окутал всё пространство комнаты. На первый взгляд она казалась намного меньше первой, однако суждение это было ошибочным. Делали его таковым стоявшие друг на друге высокие бочки с рыбой, занимающие две трети всего пространства комнаты.
