Над Ред Рокс разнёсся гудок полуденного поезда. Джим Каллахан толкнул створки дверей салуна и на мгновение замер, давая глазам привыкнуть к полумраку.
Зал был пуст, только за стойкой, сгорбившись над стаканом, сидел над своим утренним пойлом какой-то пьяница. Джим прошёл к стойке.
– Виски. Двойной.
Бармен плеснул на четыре пальца, Джим опустился на табурет.
– Эй, парень, – хрипло окликнул Джима пьяница.
Джим повернул голову. Один глаз пьяницы закрывала повязка, одежда была серой от пыли.
– Чего тебе?
– Ха! Мог бы обойтись и повежливее со старым знакомым.
Джим вгляделся в лицо пьяницы.
– Я тебя не знаю.
– Точно, – кивнул собеседник, – не знаешь. У тебя это в первый раз. Опять.
Бармен со скукой на лице принялся протирать стаканы.
– Что значит – опять? – спросил Джим.
– Этот день, – одноглазый пьяница отхлебнул из стакана. – Он у тебя первый, да?
– Чего? – Джим нахмурился.
– Смотри.
Пьяница выждал пару секунд и щёлкнул пальцами. Двери распахнулись, и в салун ввалился оплывший с похмелья старик.
– Эй, Томми! – просипел новый посетитель. – Меня тут вчера покусала собака…
– Видишь? – наклонившись к Джиму, пробормотал одноглазый. – Старый Джо тут как тут.
– И что?
– Томми, – Старый Джо навалился на стойку, – мне нужен волос с жопы этой сраной собаки!
Бармен плеснул порцию самого дешевого виски и толкнул стакан Старому Джо.
– Каждый раз одно и то же, – одноглазый пьяница сплюнул. – Я – Билли. Билли Койот, – он сунул Джиму трясущуюся ладонь.
Джим замешкался, но всё же пожал протянутую руку.
– Джим Каллахан.
– Разумеется, – кивнул Билли. – Кем ты ещё мог оказаться…
– Что это на хрен значит?
– То, что каждый день здесь – один в один предыдущий, – Билли припал к стакану. Преодолев сопротивление дешёвого виски и всосав мощный глоток, он поднял глаза на Джима и проговорил: – Я проклят, Джим Каллахан. Проклят проживать этот чёртов день раз за разом… Смотри! – Билли снова щёлкнул пальцами и уставился на дверь. – Сейчас он…
В салун ввалился громила в кожаной куртке.
