I
Май, 2024 года
Тополь взбесился. По стволу, покрытому светло-серой корой, пробегали судороги. Дерево раздирали рвущиеся изнутри силы, и после каждого приступа корчей оно вытягивалось к небу, выворачивало комьями землю, раздаваясь в толщину, шире раскидывало крону. Этой зимой бензопилы коммунальщиков прошлись по дворам с целю уберечь жильцов окрестных домов от грядущего «снегопада» тополиного пуха. И теперь дерево бунтовало против произвола двуногих, заковавших его в асфальт и устроивших принудительное обрезание.
Мостовая треснула, вспучилась горбом. Из пролома навстречу солнцу ринулся тополёк. Серёга Бечёвников, житель дома номер семь по улице Строителей, испуганно попятился. Деревце прибавляло по десятку сантиметров в секунду, словно на видео, демонстрирующем его рост в ускоренном темпе. Серый, стремительно одевающийся листвой ствол вытянулся уже на метр… пять… семь…
Ветви зацепились за провода, и те лопнули, рассыпая искры. Резко, свежо запахло озоном.
Вокруг, по всему двору творилось то же самое. Тополя, клёны, липы рвались к небу. Макушка ели, самого старого дерева во дворе, оставшегося со времён, когда здесь была подмосковная деревенька, поравнялась с крышей двенадцатиэтажки. Разросшийся в толщину ствол смял стену гаража, ещё недавно отделённого от дерева узкой полосой асфальта.
«Я сплю… – ошарашено подумал Серёга. – Или под какой-нибудь психотропной дрянью. Подсыпали порошка в бутылку с минералкой, мазнули по фильтру сигареты…»
Но в последний раз он закупался куревом вчера вечером, в магазинчике, расположенном возле самого подъезда в небольшом павильончике, том самом, который сейчас доламывала пробившаяся сквозь кровлю липа. И никто, кроме продавщицы, к его покупкам не прикасался. Вон она, кстати – бегает перед магазинчиком, истошно вопя и тыча пальцем в экран смартфона.
Асфальт под ногами содрогнулся, из-под корней клёна, проклюнувшегося сквозь тротуар, ударил фонтан горячей воды. Серёга нырнул в подъезд, спасаясь от внезапного душа.
«Разорвало трубу горячего водоснабжения! А рядом газовая магистраль, что будет, когда порвёт и её? А ведь порвёт – слишком густо лезет из-под земли взбесившаяся поросль, слишком стремительно липы и тополя превращаются в чудища, которых не постеснялся бы и кэмероновский «Аватар».
– Серёженька, помогите!
Он обернулся. Лидия Михайловна, немолодая, грузная тётка, жила на шестом этаже, в квартире с восьмидесятилетней матерью и тремя котами. Серёга, обитавший этажом выше, проклинал такое соседство – летом в открытую балконную дверь настойчиво лезла едкая кошачья вонь.
