Амир
Если кто-то в этом мире видел хоть одно посмешище глупее меня, то я лично поклонюсь ему в ноги. Какой навир стал бы прятаться в тени старой вишни, чтобы хоть одним глазом взглянуть на фигуру девушки, гордо шагающей по утоптанной дорожке? Я беззаботно прислонился спиной к стволу дерева и наверняка со стороны смотрелся уверенным и спокойным, но по телу тем временем ползали мурашки.
Позор всего корпуса навиров! Струсил перед девчонкой, чью магию надежно сковали браслетом тишины!
Амаль возненавидела меня всем своим непостижимым сердцем. Стоило горькой правде показаться, словно дерьму из-под снега, и я для нее умер. Но разве это повод делать вид, будто мне плевать на ее судьбу? Пусть отныне моя участь лишь наблюдать со стороны, я, скрипя зубами, принял ее.
Амаль не приняла и не примет ни один из моих мотивов. Я подвел Тира и Лиру, но сумел спасти ее. Чтец тела рассказал, что в сознании наместницы мелькали воспоминания о девушке с двумя косами на висках, которая испепелила кадара, словно щепку в костре. Я знал, кто это. Знал, откуда она пришла. Значит, Маура с дружком успели раньше и спасли Амаль. Из ее глаз, что чернее зимней ночи, не ушла жизнь. И это важнее моих дурацких чувств.
Реф закатил бы глаза, увидев, как я трепещу перед встречей с наместницей. Обозвал бы трусом и тупицей, убедил бы поговорить с Амаль и попросить прощения если не для себя, то для Тира. Но Рефа не было рядом, а я не решился вновь предстать перед ней. Жалкий вонючий ублюдок – вот кем стал я не только для нее, но и для самого себя.
Три бесконечных дня, казалось, вырвут мои жилы, разотрут в порошок кости и развеют по ветру каждую мысль о наместнице. Они тянулись бесконечным мельтешением людей и слов, и в этой невыносимой суете я мог думать лишь о том, как добиться освобождения Амаль. Но выяснилось, что веское слово Айдана куда убедительнее любых моих доводов. Новый воевода вступился за сестру, а не упрятал ее на рудники. И эта доброта, заключенная в браслете тишины, дурным предчувствием свербела под ребрами и выворачивала кости. Разве мог Айдан питать привязанность к сводной сестре?
Рыжеволосый парнишка-навир окликнул Амаль у самых ворот и, воровато осмотревшись по сторонам, вручил ей кинжал. Долго же мне пришлось упрашивать у Дана разрешения забрать его из хранилища. Этот клинок – частица того, что осталось наместнице от ее верного друга. Разве мог я позволить, чтобы у Амаль отобрали даже его?
