Пролог: «Последняя загадка поэта»
Город Омфал всегда просыпался в тишине.
Не в той тишине, что рождается от покоя, а в той, что виснет в воздухе, густой и липкой, как смола. В тишине, которую намеренно не нарушают. Здесь даже шаги по брусчатке звучали приглушённо – будто люди боялись разбудить что-то, скрытое под толщей серых стен.
Но сегодня тишину разорвал звон цепей.
Лиран стоял в толпе, стиснув кулаки. Его ладони вспотели, но он не смел вытереть их – любое лишнее движение могло привлечь внимание Хранителей. Они выстроились вдоль площади, их чёрные мундиры сливались с тенями, а лица скрывали шлемы с узкими прорезями для глаз. Безликие. Бесчеловечные.
На помост подняли приговорённого.
Старик. Седая борода, спутанные волосы, просторная рубаха, некогда белая, а теперь испещрённая грязью и кровью. Эрим Фаэтон. Последний поэт Омфала. Последний, кто осмелился задать вопрос.
Толпа замерла. Даже дети не шевелились – их научили молчать с пелёнок.
– Граждане Омфала! – голос глашатая прокатился по площади, отражаясь от каменных фасадов. – Сегодня перед лицом Единогласия свершится правосудие!
Лиран почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знал Эрима. Тот иногда приходил в школу, пряча в рукаве пожелтевшие листки с запрещёнными стихами. Шёпотом читал их тем, кто осмеливался слушать.
– Преступник признан виновным в распространении сомнений! – продолжал глашатай. – Его вопрос подрывает устои общества!
Над площадью пронёсся шёпот. Быстрый, как испуганный вздох, и тут же угасший.
Эрим поднял голову. Его глаза – ясные, почти безумно-спокойные – скользнули по толпе. Остановились на Лиране.
– Что тяжелее: камень власти или перо правды? – вдруг громко произнёс старик.
Толпа ахнула. Кто-то зажмурился, кто-то инстинктивно отшатнулся – вопросы были ядом.
Хранители дёрнулись, но глашатай поднял руку.
– У преступника есть последнее слово.
Эрим улыбнулся. Не победно – смиренно, будто уже видел то, что остальным было не дано.
– Они боятся не ответов… – прошептал он так тихо, что Лиран едва расслышал. – Они боятся тех, кто спрашивает…
Удар дубинки оглушил площадь.
Старик рухнул на помост, но Хранители уже тащили его к Чёрному Камню – огромной глыбе с высеченной на ней единственной разрешённой фразой: «Знание – послушание».
Лиран почувствовал, как что-то тёплое капнуло ему на пальцы. Он разжал кулаки – полумесяцы от ногтей впились в ладони.
– Приговор приведён в исполнение!
Топор сверкнул в воздухе.
Толпа вздрогнула в унисон.
Когда это закончилось, люди стали расходиться – быстро, без слов, глаза в землю. Лиран остался стоять. Он смотрел, как кровь Эрима стекает в жёлоб у подножия Камня. Как её смывают ведром с песком.
