Ворон Фивз пострадал в той войне, но ему ещё повезло – он, хотя бы, вернулся домой. Многие маги, что шли с ним, теперь закопаны на кладбище братства – великая честь для воина. Ему всё ещё снились кошмары, и он просыпался в надежде, что явь его утешит, но утешало лишь вино, сваренное эльфом Бамиром – его другом и соратником. Империя потеряла на войне тысячи своих существ и с этого года обязала всех магических детей учиться в школе рода Фивз, чему Ворон был «несказанно» рад. Другие школы также распахнули свои двери для существ в этом году.
Сестра – Адора, должна была взять всё в свои магические руки, но пропала три дня назад. Её искали все оборотни Империи, но девушка была недосягаема. Школа Фивзестон отличалась от остальных школ тем, что имела защиту гарпий, которые контролировали и блокировали чужую магию, облегчая жизнь учеников и защищая их. Род Фивз поддерживал все новшества и прогрессивные средства борьбы с разнузданными существами, в то время как другие школы были на страже традиций и условностей.
Исчезновение сестры «подкосило» Ворона также, как первый день на войне. Он до сих пор помнил, как Адора стояла на перроне и провожала своего брата возле уходящего поезда. Когда она обняла его на прощание, он глубоко вдохнул запах с её платка, в надежде, что это поможет ему и придаст сил там, где гибнут сотни таких же, как и он. Маг помнил, как светились на солнце её светлые волосы и как блестели от слёз глаза. Помнил её тонкие руки и длинные пальцы, что вцепились в его ладони до болезненных ощущений, когда поезд загудел. Год прошёл, а будто это было вчера.
Ворон встал с кровати и чуть не упал – протез правой ноги был ему ещё непривычен.
– Треклятый обрубок! – прошептал он.
Ногу нельзя было спасти. Если бы её оторвало при обычных обстоятельствах, Ворон, с помощью магии, вернул бы часть тела назад, но это был не тот случай. Теперь приходилось мириться с ненавистным протезом, который упрямо не хотел подчиняться магу. Его можно было лишь скрыть от посторонних глаз. Первое время казалось, что его видно всем и слышно, как он ковыляет по улице, мужчина злился на всех, но в тоже время понимал, что окружающие не виноваты. Ворону трудно было смотреть в зеркало, и он старался закончить все утренние процедуры быстрее.
Мистер Фивз провёл рукой по железяке, и она превратилась в мужскую ногу. Он критично оглядел своё творение и обречённо потянулся к бутылке с вином, что уже породнилась с тумбой у кровати. Сделав глоток, Ворон поперхнулся и зашёлся в кашле.
