Кожаные сапожки Салли хлюпали в вязкой смеси грязи и черной золы. Она ступила внутрь покосившегося дома, где крыша уже частично осела, но стены еще держались. Воздух здесь был затхлый – пахло гнилью и старыми травами, будто кто-то умер прямо на полу, но перед смертью успел заварить отвар от простуды.
Салли прошла мимо перевернутого стола, подняла тряпичную куклу, забыто валявшуюся в углу, и бережно поставила на подоконник – рядом с пустой чернильницей.
В глубине комнаты стоял старый письменный стол. Он покосился, как больной позвоночник. Девочка приоткрыла ящик. Щелчок. Внутри – тонкий свиток, перетянутый высохшим кожаным ремешком. Бумага хрупкая, пожелтевшая; чернила – потекшие, но слова еще читались.
«Из дневника лекаря Халдора
1261 год Первой Эпохи
«О, черные жилы, черная кровь и черная, как ночь, тишина после…»
Я записываю это для тех, кто придет после нас – если кто придет.
О начале:
Болезнь началась, как роса на утренней траве – тихо, незаметно, в одном краю. А теперь она в каждом доме.
О первых признаках:
Мальчик из деревушки Сарул – я помню. Сначала подумали, что это грязь. Потом – что чернила.
Но вены набухли, стали темнеть, словно внутри них кипело что-то густое. Они начали… двигаться. Не в переносном смысле.
На третий день из ушей и носа пошла темная кровь. Я сжег тело, когда его мать еще молилась.
О передаче:
Болезнь передается через все: слюну, кровь, даже пот. Я мыл руки спиртом, менял перчатки – и все равно… Она будто думает.
Она выбирает.
Так и появились чистотелые – те, кого болезнь не трогает. Их начали искать. Одни – чтобы спасти. Другие – чтобы сожрать.
О стадиях:
День первый – вены.
День второй – кровь.
День третий – шепот.
День четвертый – бред.
День пятый – тьма в глазах.
День шестой – кожа.
День седьмой – тьма в теле.
Потом – смерть.
Или то, что хуже.
О страхе:
Друг мой, лекарь с юга, однажды сказал: «Мы не лечим. Мы записываем умирание».
И он был прав.
Ни зелья, ни молитвы. Только огонь. Только соль. Только одиночество.
О последних:
Поговаривают, в северных горах живут те, кто не боится болезни.
Девочка с черными глазами. Мальчик без сердца. Женщина с белыми руками…
Сказки. Или предупреждения.
Если ты читаешь это, знай:
чернила внутри нас – не болезнь, а напоминание.
Напоминание о том, кем мы были.
И кем стали.
– Халдор, лекарь, оставшийся один»
Салли молча свернула пергамент, аккуратно положила его в сумку. Ее руки давно уже не дрожали, а тело больше не покрывалось мурашками.
Это была девочка – лет тринадцати, с лицом, которое запоминалось бы сразу. Бледная кожа, усыпанная веснушками, чуть вздернутый нос и большие зеленые глаза – не детские. Глаза, в которых поселилось что-то такое, что ее взгляд не выдержал бы даже воин.
