Его большой корабль
Глава 1. Скелет в шкафу
– Ну и чудак же ты был, дедушка Анатоль, ну и чудак!
Так думал худой, как щепка, измождённый мужчина неопределенного возраста. Он стоял, с трудом опираясь на дверной косяк в сенях древнего деревенского дома и переводя хриплое, с присвистом, дыхание.
Звали мужчину Константином, друзья называли Костей. Он был неизлечимо болен и приехал, вернее, привезли его в этот полуразрушенный прадедовский дом умирать. Сам пожелал провести последние деньки на свободе. Зелень увидеть, воздухом подышать. Сколько там врачи отмерили? От месяца до трех.
Какое там, три месяца! Болезнь – неоперабельная опухоль мозга – прогрессировала явно быстрее. Он уже три недели здесь. Почти перестал есть, только пил воду. И слабел, слабел … Хорошо хоть, боли не ощущал – такова особенность этой разновидности коварной болезни.
– Счастье еще, что не под себя хожу, но это ненадолго. Приедет Серега в субботу, и не застанет меня на этом свете. Боюсь, не попрощаюсь с другом! – грустно усмехнулся больной.
И вновь потекли тягучие, вязкие мысли:
– Мне теперь все – "ненадолго". Даже ты, друг, переживешь меня!
Костя снова уставился на то, что открылось ему за створкой дубового шкафа в сенях – он задел ее ненароком. То, что вынудило Костю вспомнить о чудачествах прадеда, бывшего хозяина дома, Анатолия Ивановича. Учитель по профессии, он всю жизнь преподавал в деревенской школе биологию.
В шкафу стоял скелет человека. И не какой-нибудь, искусственный, а настоящий. И Константин, в принципе, знал давно о нем, знал его историю, даже имя его знал – Фриц. Прадед нашел его в свое время в местах ожесточенных боев времен Великой Отечественной Войны. Он интересовался такими исследованиями и много где побывал. По каким- то приметам определил, что он принадлежал немецкому солдату. Собственноручно собрал и до блеска отполировал косточки Фрица, закрепив, где нужно, проволочками. Особенно подвела челюсть – ее пришлось крепить на пружинках.
Советскому учителю, воспитанному в духе атеизма, и на ум не пришло, что его поступок можно назвать емким словом: " кощунство". И долгое время тот, кто не с добром пришел в русскую землю, служил советским ребятишкам наглядным пособием на уроках анатомии.
Анатолий Иванович, дитя предвоенного времени, доработал в школе до семидесяти двух годочков, и ушел на пенсию, не вписавшись в реалии образования нулевых. Да и годочки поджимали. Фрица, видимо, списали вместе с ним, и он не смог его просто выкинуть.
– Не удивлюсь, если это … Этот … Был его последним другом и собеседником. Наверное, вслух с ним разговаривал! – подумал Костя. Сходил по своей нужде. И заковылял обратно, в дом. Зная, что ему предстоит – снова лежать на продавленной кровати с железными спинками и с панцирной сеткой – тоже раритет! На темном, не свежем белье, ведь другое уже ни к чему. Ловить обрывки мыслей, воспоминаний, сожалений… Проваливаться непонятно куда – то ли в сон, то ли в беспамятство. С безразличием принимая, что обратно он может и не вынырнуть…
