Чтобы проверить пророческое заклинание, попробуйте убить его продавца. Если это удастся, значит, перед вами – мошенник. Именно этим соображением руководствовалась Леандра, когда отравила чернорисовый ликёр контрабандиста.
Они сидели на пятках перед низким столиком из морского бамбука на уединённом берегу при свете двух полумесяцев. Безоблачное небо полнилось звёздами. По левую руку от Леандры темнела рощица стройных пальм, невысокую травку под ними расчертили лунные тени. Справа чернело море и торчали известняковые скалы – место было известно как залив Стоячих островов.
Катамаран Леандры покачивался между двумя такими островками, чьи узкие мыски разрастались в крутые уступы, затянутые ползучими растениями, где стрекотали папоротниковые цикады. «Горы на ножках» – так когда-то прозвал эти острова её знаменитый отец.
Сидевший напротив контрабандист откашлялся. О встрече в этом заливе к востоку от Шандралу они договорились через ряд посредников. Никаких имён, разумеется, а вот что до смертельно опасной двуличности, то почему бы и нет. Леандра с чистой совестью подняла фарфоровую бутылку с ликёром и плеснула янтарной жидкости в деревянную чашу контрабандиста.
Тот во все глаза следил за её руками, но было поздно. Кончик отравленной иглы, прятавшейся до поры в рукаве, уже коснулся горлышка. Затем Леандра преспокойно налила ликёра себе, зная, что предыдущая порция жидкости смыла яд.
Контрабандист оказался приятным мужчиной средних лет. Гладкая чёрная кожа, чёрная же бородка-клинышек, в которой проглядывало благородное серебро, широковатый нос, большие глаза. Одет в синий лангот и просторную белую рубаху, какие носят люди Лотоса, однако держался он куда свободнее, а его торопливый говорок народ Лотоса посчитал бы неучтивым.
Примечательно, что, пряча продаваемое заклинание, контрабандист обмотал голову повязкой. Местами сквозь ткань пробивалось пунцовое сияние. Леандра воспринимала некоторые божественные языки как красный свет, и сияние подсказывало, что этот человек – действительно тот, за кого себя выдаёт. Иными словами, он наполнял сердце Леандры столь жгучей ненавистью, которая способна превратить любую здравомыслящую женщину в вопящую фурию, готовую выцарапать тебе глаза. К счастью или нет, Леандра здравомыслием не отличалась.
