Номер раз
Шла уже 23 минута чаепития, если считать с того момента, как Профессор поставил чайник на огонь. Обычно чаепитие считалось открытым именно в этот момент, а не тогда, когда чай развивали по чашкам, или когда все участники собирались полным составом, или еще какой-либо другой момент. Состав участников, по большей части, не имел в этом вопросе никакого значения. Если в клубе находился хотя бы один человек, который был в состоянии поставить чайник на огонь – церемонию вполне можно было считать открытой.
На 23 минуте этого чаепития, например, не хватало еще одного участника. Двое уже были здесь. Это был Профессор – тот человек, который всегда ставил чайник на огонь, а потому имел право считать себя организатором – и Фриди – человек, который был вправе считать себя разве что полноценным участником чаепития, и не более. Его, однако, такое положение вещей вполне устраивало, и он даже не думал о том, чтобы претендовать на почетное звание организатора чаепития.
Как 23 минуте чай уже был разлит по чашкам (пока что только по двум) и издавал свой приятный аромат, который наполнял всю небольшую комнату. Профессор и Фриди держали свои чашки в руках, сидели в своих креслах и спокойно беседовали. Беседовал, конечно, в основном Профессор, но Фриди принимал участие в этой беседе и был, вероятно, этому вполне рад.
–Как же я не люблю повторять это из раза в раз, – вещал Профессор своим хорошо поставленным голосом, – но вы меня вынуждаете. Честное слово! Вы, Фриди, и подобные вам. Да уж, поверьте мне – вы не один единственный такой особенный. Что бы вы о себе ни думали, знайте – таких, как вы, я встречал на своем веку не раз, и не два. И каждый раз повторял им все одно и то же, что говорю и вам, мой дорогой Фриди! Ох эта молодежь, глупая и наивная молодежь! Она думает, что изобретает что-то новое, но на самом деле все время ходит по кругу. И никогда не хочет прислушаться к людям старшим, умудренным жизнью и опытом. Тем кто прошел через все это уже давно-давно, и чье слово имеет вес и цену.
Профессор уже успел вступить в тот возраст, когда принято не стыдиться старости, а гордиться мудростью. Фриди до этого возраста было далеко. Так что ему ничего не оставалось, как причислить себя к безрассудной молодежи.
–Когда вы, наконец, поймете одну простую истину? Люди должны заботиться друг о друге! Каждый человек – частичка этого мира. Мы все связаны между собой незримыми ниточками. Эта связь неразрывна, вечна. Эта связь…
Профессор говорил и говорил, наслаждаясь звуком своего голоса, тембром речи, отличной дикцией и, конечно, своим красноречием. Единственная мелочь, о которой он забывал – это проверять, слушает ли его собеседник. Фриди меланхолично сербал чай из своей узорчатой чашечки и изредка кивал, а когда нужно было – даже поддакивал.
