Глава 1
Братья Фламма. Правила игры в крысу
– Ян, скорей, – Пол стоял у двери, и, придерживая её рукой, то и дело выглядывал в коридор. – Ну? Ты где?
– Сейчас… – винтик всё никак не поддавался, медная чашечка колокольчика прокручивалась, влажные от напряжения и волнения пальцы то и дело срывались, но Ян не сдавался, он продолжал упрямо крутить винт, прижимая скругленную шляпку что было сил. – Погоди, минуту ещё.
– Док сейчас придёт, какая минута! – шепотом заорал Пол. – Давай быстро!
Винт, о чудо, наконец-то поддался, гайка провернулась, и Ян в несколько секунд согнал её, наконец, вниз, с винта. Подхватил медную чашечку, сунул в карман. Воровато оглянулся, заметил на краю обшарпанной столешницы початую пачку доковских сигарет, секунду помедлил, и сунул пачку туда же, куда только что спрятал чашечку. На цыпочках подошел к Полу, встал рядом.
– Пошли, – велел Пол. – Вроде нет никого.
Никого и не было, Ян и сам это отлично слышал, но он всё равно нервничал, потому что это сейчас никого, а через несколько секунд в коридоре запросто мог кто-то появиться. Услышать-то они, конечно, услышат, но толку от этого – кабинет дока располагался в тупике, незаметно смыться не получится. Они вышли, Ян аккуратно, беззвучно прикрыл дверь, и братья неспешным шагом направились в сторону выхода, к повороту коридора.
– Дай мне, – приказал Пол.
– Чего это? – нахмурился Ян.
– У тебя карман дырявый, дай, – настойчиво повторил Пол.
– Ай, да, точно, – Ян замедлил шаг, вытащил из кармана медную чашечку и початую пачку, Пол, секунду помедлив, сунул добычу в карман штанов.
– Почти полная, – с тихой радостью сказал он. – Слуш, давай им не всё?
– Шесть штук отдадим, – согласился Ян. – Скажем, док сам скурил. Он смолит постоянно, чего они, считали, что ли?
– Точно, – кивнул Пол. – На кого док подумает, интересно?
– У кого пачка будет, на того и подумает, – пожал плечами Ян. – Понял?
– Понял, – ухмыльнулся Пол. – Жалко, что «Памир», вонючие такие…
– Не было «Герцеговины», – вздохнул Ян. – С собой, небось, унёс.
– Ну а то, – согласился Пол. – Хитрый он, док. Может, специально «Памир» оставил?
– Может, – Ян вздохнул. – Пошли этих найдем? Отдать надо, а то они опять…
– Пошли, найдём, – кивнул Ян. – Они у завода, небось. Чем быстрее отвяжемся, тем лучше.
* * *
Братьев Фламма в детдоме имени К.П.Маслова не жаловали с первого же дня их появления в этом детдоме девять лет назад. Братья выглядели в сравнении с другими пацанами хиляками, впрочем, слово для них нашлось быстро, и слово это было отнюдь не хиляк – привычное, крепенькое словцо, которое начиналось на «за..», а заканчивалось на «…оты». Хотя, конечно, и хиляками их и называли, и считали. Причем хиляками не того хитрого вывернутого толка, который в среде детдомовцев еще как ценится, а простодушными хиляками, не сильными, не крепкими, неумелыми. Просто двое тощих мальчишек, семи и восьми лет соответственно (братья были погодками), которых еще и записали обоих восьмилетними, тем сравняв их невеликий возраст. Ян, который был старшим, от Пола, который был младшим, внешне почти не отличался, разве что цветом волос и глаз, да и в росте они к десяти годам сравнялись. Впрочем, не только внешность была причиной того, что братьев чморили все, кто только был в состоянии это сделать. У братьев имелась фамилия – не фамилия, а чистая провокация. Фламма, подумать только! И – имена. Януш и Пол. Среди Пашек Комаровых, Горек Сивых, Лёшек Черновых, и прочих Поликарпов со Матвеями и Тихонами быть Яном и Полом, да еще и Фламма – это то же самое, что быть куском мяса на веревке, закинутым в стаю голодных акул, которые сожрут, и не поморщатся. И действительно, никто не морщился. Братьям доставалось за всё, в первую очередь – просто за факт существования. Впрочем, справедливо будет заметить, что доставалось не только им, тот же Пашка Авдеев, не смотря на правильность своего имени, страдал порой ничуть не меньше, а временами и больше, потому что Пашка был из рода предателей, а братья Фламма – всего лишь из погорельцев. Что с ними было до Масловки, они толком не помнили. Так, куски какие-то. Вроде был то ли деревенский, то ли городской дом, частный, деревянный, в котором они жили всей семьёй. И мама с папой были. И бабушка тоже была. И куры во дворе. Рыжие, яркие, как солнечные всполохи, куры. И кошка, белая, с серыми пятнами. А потом случилось что-то настолько страшное, что братья и не запомнили, что именно. Больницу они помнили, в которой им лечили ожоги, впрочем, не очень-то и сильные. Интернат пермский, в который они попали на полгода после больницы, тоже помнили, скудно там было совсем, в этом интернате, голодно, и приехали оттуда братья в детдом Маслова вшивыми и грязными, но, на удивление, почти что здоровыми. Да, осталось у каждого на память о прошлой жизни по паре ожогов, но не более. У Яна обгорело левое плечо, у Пола огонь оставил след на правой голени. В сопровождающих документах было указано, что братья Фламма пережили пожар, потому что успели спрятаться в подвале, чудом не задохнулись, и упала на них горящая балка, оттуда и отметины. Ни про семью, ни о происхождении не было в деле ни слова, однако братья хотя бы были не «политические», только по этой причине их трепали поменьше. Но фамилия… Не было во всём Морознове второй такой фамилии, ни в поселке, ни на выселках, ни в детдоме, ни в лесхозе, ни на комбинате, ни бараках, да и вообще нигде. Не было, да и быть не могло.
