Оцука Тору сбежал по ступенькам школы и вышел на улицу. Мартовский промозглый ветер растрепал светло-русые волосы, забрался под школьную форму и даже пробежал по тонким пальцам, сжимающим диплом об окончании старшей школы.
Мимо Тору проходили другие выпускники старшей Норияма, кто-то задел его плечом, и юноши разразились громким смехом. Он заполнял школьный двор, утопал в восклицаниях девчонок и ветвях гинкго. Все выглядели счастливыми, всё – кроме Тору. Ему не хотелось возвращаться домой, но придётся. Не хотелось идти по стопам отца, но выбора не было. Потому что не смог поступить на стипендию, а платить за обучение самому – не выйдет. У него не было денег, как, и смелости возразить авторитету отца редактора крупного издательства. Жизнь Тору расписана с рождения до смерти, и всё, что ему оставалось – это плыть по течению.
Родительский дом встретил его тишиной и одиночеством, кажется, родители куда-то ушли. Как всегда. В детстве он чаще виделся с дедушкой, чем с мамой и отцом. Впрочем, последнего лучше и не видеть. Никогда. Тору пронзила идея, внезапная, как порыв ветра: сбежать из дома, пока никого нет, освободиться от родительского гнёта. Сердце забилось от предвкушения свободы, мысленно он уже рисовал, как снимет небольшую комнату, найдёт работу и будет читать. Просто читать: без обязательств и требований, без необходимости оправдать чужие ожидания. Нет! Только отца.
Тору влетел по лестнице на второй этаж, распахнул дверь комнаты и достал сумку из шкафа. Её купили ещё в средней школе для выездных поездок с классом, но Тору их пропускал. У него не получилось подружиться с одноклассниками, ведь он всё время проводил: то с дедушкой, то с книгами. А одноклассники зависали у игровых автоматов, да ходили на дискотеки. Тору не любил шумные места, ему нравилось в уединении читать в окрестностях святилища Шинагава. Он быстро собрал сумку: просто накидал столько вещей, столько удалось впихнуть вместе с любимыми книгами – телефон, кошек и ноутбук положил в кожаную плечевую сумку, подаренную дядей Икути на пятнадцатилетие. И вышел из комнаты.
Дом по-прежнему молчал, сохраняя секрет Тору, а он осторожно шёл по коридору, опасаясь, что мама или отец выйдут из комнаты, и тогда он не сможет уйти. Не найдёт достаточных аргументов против отца, или увидит печальное лицо мамы и останется. И дальше плыть по течению. Исключено!
Тору сжал лямку плечевой сумки и медленно спустился. И замер около прихожей-гэнкан. Там среди маминых туфель стояла обувь отца и другая, чужая. Значит, он дома, да ещё с каким-то знакомым. Мысли заметались в сознании, как зверь в клетке. Ему нужно срочно бежать, пока не поздно. Сумка неожиданно стала тяжёлой, словно в неё кто-то положил камни, и она тянула его к полу. Даже тело не слушалось его, ноги с трудом передвигались по полу.
