Молодой человек не знал что это за место. Просто точка на карте. Просто огромный склад, набитый разными канцелярскими принадлежностями, старыми бытовыми приборами, видеокассетами и прочим хламом, который списали из оборота. Таким хламом, который нельзя пустить в производство по второму кругу и впарить по приемлемой стоимости. Все это лежит здесь веками. Стиральные машины, проржавевшие тостеры, забитые жесткими черными волосами электробритвы.
– Это находится здесь?
Голос молодого паренька устремился ввысь. Прямо в пустое пространство над головой, которому не было ни конца ни края. Растягиваясь подобно резине, эхо еще несколько секунд оставляло свой пронзительный шлейф, после чего пропало бесследно.
Впереди него шагал человек. В черном костюме и черных носках, надетых под черные классические ботинки, отполированные до зеркального блеска.
– Не болтай…
Мужчина, худой и длинный, словно только что купленный карандаш, завернул за угол и внимательно посмотрел на своего попутчика.
– Дальше тебе придется идти самому. Видишь тот бледный свет?
Молодой человек увидел. Крошечная точка мерцающего огонька, словно далекий маяк, по ту сторону моря.
– Да, но я не понимаю… Мне сказали, что это перспективная работа… А это какой-то склад. Что здесь вообще происходит?
Обернувшись через плечо, молодой человек осекся. Попутчик, высокомерный и важный, вселяющий в него столь многие ожидания, просто исчез. Пропал, словно его никогда здесь и не было, оставляя после себя лишь тонкий аромат вишневого бренди.
Молодой человек закурил. Посмотрел в сторону крохотного огонька, который вел отчаянное сражение с всепоглощающим мраком. Обернулся и снова посмотрел в темноту. Точнее в то место, откуда он пришел буквально несколько секунд назад, и которое теперь казалось таким незнакомым. В темноте как-будто кто-то задвигался. Повел рукой? Или просто повернул голову и уставился на него своими ледяными глазами?
Выбросив из головы ненужные мысли, парень поправил коричневый галстук и быстро пошел вперед, под звуки лаконичного цоканья собственных каблуков, и периодическое потрескивание алого уголька, который вспыхивал и угасал, в такт его нервным затяжкам.
“Профессор Меретти не стал бы мне лгать”, нервно думал он про себя переступая через старую фотопленку. Эмульсионный слой совсем пожелтел, однако на нем все еще отпечатывались лица людей, смотрящих как-будто за кадр. Смотрящих столь внимательно и столь горячо, что по спине невольно пробегали мурашки и возникало дикое желание посмотреть назад. Возникала потребоность удостоверится в том, что этот взгляд не упирается в нечто существенное.
