Он не пьёт вина. Не играет в карты. Ненавидит балы и охоту. Никогда не участвует в разгульных пирушках, которыми так славится столица. Не желает жениться.
Вечно мрачный и нелюдимый Радимир Ярогорский позволил себе единственную вольность, доступную богатым мужчинам: он решил завести содержанку. К несчастью, ею буду именно я.
В городском доме моего будущего, или, правильнее сказать, уже настоящего господина, царило мрачное безмолвие. Слуг здесь почти не было, хотя особняк отличался внушительными размерами. Видимо, большинство комнат стоят запертыми, ведь нелюдимый хозяин не устраивает приёмов и не принимает гостей.
Комната, куда меня привела молчаливая горничная, оказалась такой же тёмной и безликой, как и всё принадлежащее высокомерному отставному офицеру, пожелавшему приобрести себе живую игрушку.
Отец отлично решил свои проблемы! Ещё бы! Пустив по ветру состояние, полученное по наследству, он «великолепно» распорядился судьбой старшей дочери. Продал за большие деньги! Хотя, что ещё могло меня ждать, с моими-то способностями?
Привычная боль разлилась в груди. С самого детства я знала, что не гожусь в жёны мужчине из благородного сословия. А всё из-за того, что мой магический талант ничтожен.
Испокон веков все девушки нашего рода выходили замуж за чародеев, охранявших Пограничье. Их целительная женская магия гармонично дополняла боевую мужскую, тем самым помогая поддерживать защитный барьер от вторжения злых сил на нашу территорию.
Моих сестёр с детства готовили к замужеству с офицерами княжеской пограничной службы. А меня нет. Женская магия проявляется ещё в самые первые моменты после рождения. Она даёт о себе знать потоками света и тепла, доказывая, что новорождённая девочки станет опорой для будущего мужа, поддерживая его энергию в борьбе с тёмными силами.
Когда же родилась я, никаких волн света не последовало, как говорит моя няня, была лишь маленькая искорка. Потому-то меня и назвали – Искра.
Когда я подросла, матушка пыталась пробудить во мне хотя бы слабые способности, но у неё ничего не вышло. Я не годилась в жёны стражу Пограничья, и ничего поделать было невозможно.
И всё же, разве это повод продавать меня в содержанки? При мысли о мерзком поступке родного отца моё сердце вновь затопила обида. Я не заслужила чести блистать на балах в княжеском дворце, но и участи продажной девки, от которой воротят взгляд даже слуги из благородных домов, тоже можно было избежать.
Да, безусловно, я не подходила в спутницы жизни княжеского чародея, но супругой горожанина, или купца стать вполне могла бы.
