Нынешнее лето словно решило меня прикончить ― даже старожилы не могли припомнить подобной жары, когда по ночам вместо прохлады измученных пеклом людей ждала духота тесных помещений, где и распахнутые настежь окна были не в состоянии облегчить их участь. Многие выносили матрасы и тюфяки на плоские крыши пристроек и сараев или устраивались прямо под деревьями в саду в надежде, что случайно залетевший с моря ветерок остудит разгорячённые тела, дав им долгожданный отдых.
А с моей чувствительной к солнечным лучам кожей и вовсе приходилось кутаться в плащ, истекая едким потом как свинья прозрачным соком на вертеле. Неудивительно, что тело зудело и чесалось, словно от укусов диких пчёл ― пока спасало снадобье, заранее купленное у бабки-ведуньи, но и оно, как и терпение, уже было на исходе. Понятно, что всё это не улучшало моего и без того отвратительное настроения…
Приказ прибыть в соседний Дебрецен пришёл ещё вчера, но поскольку Вороной начал прихрамывать, я пристроил его в конюшню к знакомому трактирщику, сполна заплатив за уход и содержание. К счастью, для спешащего путника нашлось место в отправлявшемся с утра в столицу округа обозе ― если можно так назвать три крытые повозки с охраной, состоявшей из двух здоровых мужиков с луками. Так что я рассчитывал оказаться у Мастера до закрытия городских ворот.
Наверное, стоило одолжить коня, отправившись в путь ещё вечером, но тракт в последнее время стал небезопасен ― лихие люди совсем обнаглели, а мне не хотелось привлекать внимание к своей персоне. Разумеется, я понимал, что придирчивый Мастер не оставит такое поведение без последствий, но, взбешённый безумной погодой, уже достиг того уровня отчаяния, что готов был пойти на крайние меры ― бросить здешние края вместе с их отвратительным климатом и вечно недовольным Главой Гильдии, перебравшись жить куда-нибудь на север. А в то, что с моими умениями я нигде не пропаду ― сомнений у Андраша Петефи не было…
Несмотря на то, что я изрядно потратился, оплатив место внутри, пришлось довольствоваться плохо обработанной, но хотя бы широкой доской на задах третьей повозки. На которую невезучий «путешественник» уселся, то и дело ёрзая и делая вид, что вокруг не осточертевший густой лес, а что-то по-настоящему интересное. Сил не было слушать стоны и причитания попутчиков ― готовящейся вскоре родить жены сельского старосты и её заботливого супруга, везущего «ненаглядную» в город к лекарю.
Я уже подумывал о том, чтобы спрыгнуть со своего до неприличия шершавого «насеста» и пойти пешком следом за неспешно движущейся повозкой, ведь от тряски, что производило это скрипучее чудовище, желудок скрутило в болезненный узел. Добавьте сюда полное отсутствие даже малейшего движения воздуха и духоту, которую не могла ослабить густая тень от вековых исполинов ― станет понятно, почему, несмотря на сильнейшее желание вывернуть наизнанку не только желудок, но и лёгкие, так зудели кулаки. В этой ситуации
