Барселона, Испания
Большинство из тех, кому доводилось столкнуться с телохранителем Артемиса Фаула, не назвали бы этого человека довольным жизнью. Слова «веселый» и «счастливый» тоже редко подходили к нему или к находившимся в непосредственной близости от него людям. Дворецки стал одним из самых опасных людей в мире не потому, что умел поддерживать непринужденную беседу с каждым встречным – если, конечно, не считать вопросов о путях отхода или припрятанном под одеждой оружии.
Сейчас Артемис Фаул и Дворецки находились в Испании, и никогда не отличавшийся жизнерадостностью телохранитель хмурился больше обычного. Его молодой хозяин, как всегда, делал все, чтобы усложнить Дворецки выполнение его профессиональных обязанностей. По настоянию Артемиса они уже целый час торчали на тротуаре проспекта Грации в Барселоне, и только несколько чахлых деревьев защищали их от палящего полуденного солнца и потенциальных недоброжелателей.
Это была уже четвертая поездка за границу за последние четыре месяца. Сначала Эдинбург, потом долина Смерти на Диком Западе, за которой последовало крайне рискованное и трудное путешествие в самое сердце Евразии – в Узбекистан. А теперь вот Барселона. И все ради встречи с таинственным «гостем», который до сих пор еще ни разу не показался.
Прохожие на многолюдном проспекте Грации невольно задерживали взгляд на странной парочке: огромный бритоголовый громила лет сорока в костюме от Хьюго Босса и худощавый подросток, бледный, с волосами цвета воронова крыла и большими иссиня-черными глазами.
– Дворецки, почему ты все время ходишь кругами? – раздраженно спросил Артемис.
Он отлично знал почему, однако тот, кого они ждали, по расчетам Артемиса, опаздывал уже как минимум на минуту, и Артемис позволил своей досаде выплеснуться на ни в чем не повинного телохранителя.
– Ты отлично знаешь почему, Артемис, – ответил Дворецки. – А если на какой-нибудь крыше притаился снайпер или специалист по подслушиванию? Я хожу кругами, чтобы обеспечить максимальную защиту.
Артемис испытал неодолимое искушение продемонстрировать свои блестящие умственные способности. Он часто испытывал такое искушение и легко поддавался ему. Причем эти демонстрации доставляли четырнадцатилетнему ирландцу ровно такое же удовольствие, какую досаду испытывали те, кто был вынужден их наблюдать.
