Голова первая
Ездил недавно в Новосибирск, как обычно выполнял спец операцию по захвату женского удовлетворения, то есть – лизал за пару тысяч.
Была одна мадам в коматозном состоянии, которая щедро мне заплатила, переписав наследство в виде квартиры в Москве, но после соития меня ждал фееричный рассказ, про её чудо метку, похожую на психо-сифилис, скоропостижная престарелая женщина просила найти третью внебрачную дочь и передать ей эту метку от меня – это что-то вроде королевского знака, помогающая воспринять пророчество древних богов, иль связи с космосом. Конечно же я забил на все это и проверил себя на венерички, вроде все чисто.
Но через пару недель я начал слышать голоса.
Находился я территориально как обычно – в местном отеле Новосибирска, супротив вокзала, крайне удобное место для всех рецидивистов, днем поглощаешь все на пути шведского стола, словно саранча, ну, или чёрная дыра, аннигилирующая все жиры и белки переводя их в энергию для ночного побега на товарном поезде с углем от этого злачного города и самого себя.
Пытаясь раздавить таракана, который будто обучался акробатическим приёмам, у меня начали плыть стены, а на экзоскелете таракана появилась кнопка от клавиатуры с символикой «Я». Каждая моя тщетная попытка ткнуть и размазать ползучего гада забивала меня все глубже и глубже в пол, подобно гвоздю, я застыл на месте, пытаясь совладать с реальностью.
Ни один из местных врачей не смог мне помочь, наружные гнойные дырки на моем лице, напоминающие кратеры на луне, гласят о скорой моей смерти от неизвестного заболевания, ещё и на карантин хотели посадить, суки. А голоса и галлюцинации списывают на психоз, полученный от стресса. Чёртова женщина, может меня прокляла сама судьба, стоит уйти в монастырь? Точно, духовные практики, единственное, что мне осталось…
По комнате раздался истерический смех, он преобразился в лабиринт из мясных колонок и колоколов летучих мышей, которые реяли и вопили, тут-то я и обомлел от ужаса, ощущая себя больным гиперакузией, я завопил.
В этот момент постучали, и все пространство сдвинулось к какой-то единой точке, словно молекула духа нашей вселенной, я ощутил, что вышел за пределы евклидового пространства, что-то настолько запредельное, манящее и, при этом, невыносимо тяжкое от своей легкости, но все это божественное пропало, когда в комнату зашла горничная. Она испуганно смотрела на меня, прямо в бездну моих, на тот момент, сумасбродных глаз, метка начала чесаться все сильней, либидо поднялось и, кажется, начали вырабатываться феромоны. Взгляд горничной уже был опьяненный, а я увидавший эту свинью из-за всех сил пытался сопротивляться своему влечению, но оно с каждой секундой переставало быть отвратительно животным желанием, становилось скорее как процесс единства и соединения разумов.
