Рэм проснулся как обычно в 6:30, чтобы вновь посвятить себя тяжелому рабочему дню. Он работал на карьере по добыче алмазов вместе со своим отцом, которому через восемь дней исполняется пятьдесят три года. Пятьдесят три – возраст умерщвления, которому должны подвергнуться все граждане Алвоты. Приказ об эвтаназии всех пенсионеров вышел почти десять лет назад, Рэму тогда исполнилось двадцать, и он абсолютно спокойно воспринимал тот факт, что ему скоро придётся прощаться с папой Боном. Парень больше переживал за маму, которая последние несколько месяцев ходит подавленная и расстроенная приближающейся смертью мужа. Бон с Элизабет застали те времена, когда люди уходили на заслуженный отдых без последующих убийств. В Алвоте под предводительством Селены всё перевернулось с ног на голову. Но Рэм был молод и быстро адаптировался.
Парень совершил утренние ритуалы по сборам и перед выходом остановился в прихожей, взглянув на портрет Селены. Её фото в обязательном порядке должно висеть в каждом доме, чтобы народ помнил, кто о нём заботится. В каком углу ты бы не стоял, а голубые глаза с картины всегда смотрят на тебя. И не только с картины. Хозяйка страны за всеми наблюдает, чтобы уберечь каждого от опасности и опрометчивых действий.
Рэм помахал картине в качестве прощания и вышел в подъезд, утыканный камерами видеонаблюдения. Уже долгое время можно не опасаться прогулок по улицам даже ночью, уровень преступности в Алвоте близится к нулю благодаря стараниям Селены.
Серый автобус для рабочих алмазного карьера поджидал Рэма на остановке напротив дома. «Всем доброе утро!» – поприветствовал он своих коллег и сел на самое заднее сиденье справа. На следующей остановке к парню подсел его товарищ по работе Фрэнк.
– Привет, дружище! Как твой отец? Не волнуется?
– Если и переживает, то очень хорошо это скрывает, чего не скажешь о маме…
– А ей сколько осталось?
– Четыре.
– Поэтому мне матушка говорит связывать свою жизнь браком только с одногодкой.
– А лучше вообще не связывать.
– Да, с детьми суета… Отдавать их хозяйке. А если новоиспеченная мать начнёт возмущаться, так меня с ней сразу на месте и прикончат.
– Неужели кто-то противился закону?! – удивился Рэм.
– Ты не слышал ни разу? Я знаю несколько таких случаев.
– Может слухи?
– Хм, не отрицаю… Вот и приехали!
– Ты иди, а я позже подойду, – сказал Рэм уже на улице.
– Так рано в уборную?
– Чшшш, – парень приложил палец к губам, прося о тишине.
– Аккуратнее, – предупредил его Фрэнк.
Рэм хотел последние дни почаще видеться с отцом и на свой страх и риск оторвался от рабочих. Бон работает в третьем блоке корпуса, куда парень и направился. На входе его остановили двое охранников.
