Часть первая. ИСКРА
Глава 1
ПРОРОК В ЦАРСТВЕ ХАОСА
Москва, подвал бывшего купеческого особняка на Арбате.
Февраль 1921 года.
Воздух в подвале был густым, спертым от запаха озона, раскаленного металла и пыли, въевшейся в стены за долгие годы. Илья Орлов провел ладонью по шершавому корпусу вычислительной машины, ощущая под пальцами ровную, навязчивую вибрацию. Холод исходил не от февральских морозов за окном, а от стальных панелей и медных спиралей – холод вечный, технический.
Он стоял перед своим творением, громоздким агрегатом, чьи стойки и жгуты проводов пожирали полподвала. Лампы мигали неровно, словно у механизма была своя, нечеловеческая аритмия.
– Еще немного, – его голос прозвучал хриплым шепотом, сливаясь с гулом аппаратуры. – И мы приведем этот хаос к порядку. К математическому порядку.
Дверь, заклинившая от сырости, с трудом отворилась, впустив в лабораторию струю морозного воздуха и знакомую фигуру в потертом кожаном реглане.
– Опять ночуешь здесь, Илья? От вчерашнего хлеба на столе даже мыши отвернулись.
Илья не обернулся, продолжая вглядываться в хаотичное мерцание ламп.
– Наркомпуть требует отчеты, а ты возишься со своим железным идолом, – Марк Воронов сбросил с плеч снег, и тот, растаяв, оставил темные пятна на грязном полу.
– Это не идол, Марк. Это – антихаос. – Илья повернулся, и в его глазах, усталых от бессонных ночей, вспыхнул тот самый огонь, что горел в октябре семнадцатого – холодный, безжалостный, свято верящий в формулу. – Пока вы в ЧК пытаетесь тушить пожар военного коммунизма керосином реквизиций, в Саратовской губернии люди пухнут от голода. Моя машина может рассчитать маршруты доставки хлеба за минуты, а не за недели.
– И ты хочешь доверить судьбы людей железу и проводам? – Марк подошел ближе, его усталые глаза скользнули по панелям. – Мы уже пробовали разные умные теории. Кончилось все антоновщиной и расстрелами.
– Я хочу, чтобы люди перестали умирать из-за арифметических ошибок в канцеляриях. Люди – ошибаются. Машина – нет. Она видит связи, которые от нас ускользают.
Снаружи донеслись приглушенные голоса, затем шаги по коридору. В проеме двери показался дежурный.
– Товарищ Воронов, тут человек. Говорит, его вызывали по делу железных дорог.
– Кто?
– Игнатьев. Федор Игнатьев. Вид, скажем, потрепанный. Но документы в порядке.
Марк, не скрывая раздражения, кивнул. В подвал вошел мужчина лет пятидесяти, в продубленном ветрами пальто, с недельной щетиной и странно ясными, будто промытыми слезами, глазами. Он нервно мял в руках заношенную кепку.
Илья обернулся. Черты лица показались смутно знакомыми, стертыми временем и лишениями.
