I
Джанапутра. Царь без царства в мире без людей
Он различал какие-то неясные звуки. Далеко, на самом дне ушной раковины, раздавался тихий шепот на удивительно певучем наречии. Чей-то голос вопрошал о своей судьбе, молил высшие силы о помощи. Пытаясь разобрать, что угнетало душу молившегося человека, Евгений вслушивался в иноземную речь – и лицо его неожиданно побледнело, когда в потоке слов стали встречаться знакомые выражения.
Если бы он спал, то ничего странного в этом бы для него не было. Раньше в сновидениях он часто говорил на иностранных языках, которых никогда не изучал. Иногда он даже представления не имел, как эти языки назывались, в какой части света на них говорили или, возможно, с их помощью общались лишь странные существа в его воображении. Но в том-то и дело, что он не спал. Глаза его были открыты! Он просто лежал в полутьме своей каморки на цокольном этаже, глядя на каменную стену прямо перед собой. Ему подумалось, что слуховая галлюцинация прекратится сама собой – надо лишь перестать к ней прислушиваться. Изрядно устав от бормотания внутри своей головы, он закрыл глаза и постарался заснуть. Поначалу голос стих и даже совсем прекратился, так что Евгений ушел в сладкую дрему. Как вдруг до него снова донеслась незнакомая речь – на этот раз очень четко, словно кто-то находился прямо за стеной.
Наверняка за кирпичной кладкой, в соседнем помещении, молился представитель азиатской диаспоры, однако сон так крепко сковал Евгения, что он даже не пошевелился. На спящем лице у него не дрогнул ни один мускул, хотя ему захотелось улыбнуться. Было забавно слышать, как пылко молится парень, бежавший из теплой солнечной страны в заснеженную и промозглую Россию. Если бы он был умнее, то оставался бы дома – тогда, глядишь, и жаловаться на судьбу не пришлось бы.
Спустя еще четверть часа протяжных завываний Евгений захотел узреть эту редкостную азиатскую непосредственность своими глазами. Он решил хотя бы постучать ему в стенку, чтобы тот сбавил громкость, но открыть веки не получалось – они то ли онемели, то ли слиплись. От невозможности приоткрыть веки, зрачки его закатились вверх, так глубоко, что на пару минут он заглянул в кромешную темень, которая находилась где-то внутри него. Заглянул туда, куда никогда не заглядывало его сознание, где его самого уже не было – по ту сторону самого себя. Именно так, по-другому и не скажешь!
Он провалился в какую-то абсолютную космическую темноту, которая обитала между пор его тела, кровеносных сосудов, клеточных органелл, петелек нуклеотидов и атомных флуктуаций. Или, быть может, это он обитал на одной из ее возможных граней среди неисчислимых пересеченных поверхностей, плотно сжатых и упакованных одна в другую. Он подумал прямо во сне, что эта непроглядная тьма, вероятно, вмещала в себя всю огромность бесконечных миров и вселенных.
