Заглянула к нам в окошко
Круглоликая луна,
В небе звезды, словно крошки,
Вдруг рассыпала она.
Загорелись над землею
Золотые огоньки,
Засияли в лунном свете
И деревья, и пеньки.
Ночь волшебный лес накрыла
Теплой, сказочной волной…
Под корягой в куче ила
Шепчет сказки водяной.
Льется звонкий смех русалки
На Коровьих берегах.
Там играют в догонялки
Эльфы с феями в цветах.
Где-то там, за поворотом
Воет леший по луной…
Лишь Туманное болото
Захлебнулось тишиной.
1
В тесной и неуютной комнатушке одиноко трепетал маленький бесформенный огарок свечи. Белёсый огонёк из последних сил освещал своим тусклым пламенем покрытый зелёной плесенью сырой угол, в котором угрюмо жалась к шаткой деревянной стене старая железная кровать. Оттуда то и дело доносились чьи-то глухие, полные мольбы и боли стоны и хриплый удушливый кашель. Рядом с тяжелобольным неподвижно, словно высеченная из камня статуя, сидела невысокая, слегка горбатая старуха с длинным бугристым носом. Она всё время странно шевелила дряблыми сухими губами и ни на минуту не отлучалась от кровати, изредка дотрагиваясь до горячего лба больного и меняя ему гнойные повязки на раненой руке.
Долгих три года эта одинокая старуха терпеливо ухаживала за ним внуком, изо всех сил пытаясь вырвать еле теплившуюся жизнь из цепких лап прожорливой и неподкупной смерти. Она была ведьмой, глухонемой и такой старой, что уже и сама не помнила, сколько лет прожила на этом белом свете.
– Где я?.. Где я? – раздался вдруг испуганный голос раненого старика, который приходился внуком хозяйке деревянной избушки.
Старуха ласково погладила его по мокрому лбу своей сморщенной костлявой рукой и дала немного прохладной родниковой воды.
– Кто ты? – старик с трудом разлепил мутные от долгого забытия глаза и взглянул на свою спасительницу. – Кто ты такая?!
– Я – твоя бабушка, – ответила та одними губами, поскольку была глухонемой. – Ты меня не помнишь?
Старик закрыл глаза и затих, силы снова покидали его уставшее, изнеможденное тело. В его просветлевшей памяти вдруг замелькали какие-то смутные отрывки, страшные, ужасные, неправдоподобные. Он вспомнил, как летел по чёрному мрачному небу, рассекая воздух острым крылом, потом стремительно падал вниз, на землю, теряя перья и кровь, а затем он очутился в глубокой сырой яме. Яме смерти.
– Крокомоты!!! – диким воем вырвалось у него из груди. – Они хотят меня съесть!
Старуха вздрогнула. За эти долгие три года она сотни раз видела, как корчится её внук в предсмертной агонии, конвульсивно дёргает худыми конечностями и что-то кричит, и сотни раз мысленно прощалась с ним. Но старик оказался намного сильнее, чем она думала. Другой бы на его месте давно бы скончался от таких страшных ран. Другой, но не Горбун!