– Не знаю, – неуверенно отозвалась Кайя. – Сегодня у нас в доме гости, работы много. Мачеха, наверное, не отпустит.
Она ногой затворила калитку, чтобы вездесущие куры и гуси не проникли на неубранный еще огород, и направилась к дому, делая вид, что очень занята, но на самом деле не особенно торопясь.
Штефан быстро поравнялся с ней, тронул за плечо, побуждая остановиться, улыбнулся еще шире, сверкнув двумя рядами ровных зубов, и протянул сорванный где-то по дороге небольшой цветок подсолнуха.
– Это тебе.
Кайя растерянно повела плечами, взглядом указывая на занятые тяжестью руки. Штефан, спохватившись, виновато добавил:
– Ой, прости. Не подумал.
Шагнул к Кайе и, прежде чем она успела опомниться, сунул толстый стебель цветка ей за пояс, не преминув как будто невзначай пройтись жаркими ладонями по бедрам и талии. И быстро, мимоходом, коснуться губами кончика носа.
Сердце Кайи забилось быстрее, кровь хлынула к щекам. Малодушно помедлив, она все же взяла себя в руки и увернулась, как и подобает приличной молодой девушке, радеющей о своей чести. Ускорила шаг, несмотря на то, что внутри так и зудело желание еще хотя бы пару мгновений побыть с наглецом Штефаном.
– Так придешь? – повторил он, как ни в чем не бывало нагоняя ее. – Если мачеха не позволит, у отца спроси. Он-то ни в чем тебе не отказывает.
– Не хочу, чтобы они потом ссорились из-за меня, – неуверенно сказала Кайя. – Может, в следующий раз.
Штефан подступил совсем близко, положил ладонь ей на поясницу, приобнимая так, чтобы не испачкать свои чистенькие светлые штаны о грязное ведро, и проникновенно сказал прямо в ухо:
– Тогда приходи туда ночью, когда все твои улягутся спать. Сбеги через окно. Я буду ждать тебя у реки, Кайя.
В груди у нее что-то сладко заворочалось от такого бесстыдного предложения. Вдвоем со Штефаном, ночью, под звездами, только он и она… Никогда прежде они не встречались наедине, так, чтобы никто не мешал или не мог бы за ними случайно подсмотреть; все поцелуи, которые он дарил ей доселе украдкой, были быстрыми и легкими, будто касание крыла бабочки. А ночью никто не станет им мешать, можно будет стоять в обнимку на берегу реки и целоваться вволю хоть до искр в глазах, и держаться за руки, и долго смотреть друг другу в глаза под яркими звездами – так, как о том счастливым шепотом хвастались ее более смелые подружки.
– Но…
– Буду ждать до тех пор, пока не придешь, – вкрадчиво добавил Штеф. – Хоть до самой зимы, будешь потом мое хладное тело из-под снега выковыривать.
И, отпрянув, лихо сиганул через сточный ров.