Проходя мимо тёткиного двора, я, втянув голову в
плечи, спешила прошмыгнуть незамеченной. День с утра не задался, настроение у
меня было препаршивым, а тётка характером вредная. Обруливая, оставленный одной
из бурёнок подарок, я едва не упала, когда под ноги кинулся головастый
щенок, коего гоняла малышня лет двух — трёх, забирая у того недоеденную кость.
Две румяные девицы, ворошившие деревянными вилами сено, тут же громко
хихикнули, заметив моё неловкое приземление.
— Дуры, — буркнула себе под нос, с трудом подавив
желание треснуть обеим промеж глаз.
— Косы у тебя красивые, вот и завидуют, —
глубокомысленно заявила Агнешка, пристроившись рядом со мной, она, засунув в
рот прутик, задумчиво его грызла.
— Ага.
— Малуша, опять чего замыслила? — прошамкал дед
Желан, лучший бондарь сразу трёх выселок. Разместившись у сарая, под вечерним
солнышком, он, собирая новенький бочонок, прищурив глаза, зорко приглядывал
разом за всеми.
— Неа… брюкву полоть пошла, — отозвалась, мысленно
выругавшись. Досталось же мне в наследство тело девушки, что ни день,
вытворявшая чего непотребное.
— Гляди, тётка Бажена запрёт тебя в клети, —
по-доброму предупредил дед, вернувшись к работе.
— Слушай, давай ходу добавим, — предложила
Агнешке и ускорила свой шаг. Говорить сегодня ни с кем из
местным мне совсем не хотелось. Итак, на протяжении этих двух
недель осторожно приходилось собирать по крупицам сведения о
жизни в деревне, об умениях, о людях, что окружали Малушу.
В первое время было очень трудно ничему не удивляться,
украдкой поглядывать на девушек и женщин, примечать их действия и повторять.
Пусть неумело и чаще всего, веселя народ, но кричать, что не местная
я не решилась. На опыты не сдадут и вроде сжечь не должны, но за чокнутую точно
примут и с выселка попрут.
— Малуша! Дурна девка! А тебе, что говорила,
масло взбить, а ты где ходишь! — раздался громкий визгливый голос тётки за моей
спиной. От неожиданно резкого окрика испугано сжалась, но тут же расправив
плечи и вздёрнув подбородок, ответила:
— Лежит в погребе, два шара вышло.
— Ааа… тесто? — растерянно промычала, но быстро нашлась
тётка Бажена, почему-то невзлюбившая Малушу.
— У печи стоит на лавке.
— Топнуть пошла? — грозно спросила дородная женщина,
недобро сощурив глаза.
— Брюкву полоть! — рявкнула, чувствуя, что закипаю.
Сколько можно, уже две недели прошло.
— Гляди у меня, — напоследок заворчала Бажена,
погрозив пальцем, повернула к дому, по дороге наорав на малышню, попавшую ей
под ноги.
— Как есть Волыня наябедничала, — пробормотала
Агнешка, прятавшая всё это время за моей спиной.