Злые орки смотрят на меня, и, вероятно, судят обо мне как о тронутом умом. «Тебя не огорчает все то, что ты видишь вокруг себя и не пугает все то, что доходит до твоего слуха? Тебе что, мало того, как с тобой обходятся власти, твои собственные подчиненные, да и мы сами, и ты нарываешься на конфликт прямо вот тут, на улице? Ты щуришься от этого солнечного света и продолжаешь восхищаться им? Представляем, сколько тебе отстегивают ежедневно, если ты вот так свысока смотришь на нас и на наш город”, – читаю я в их взглядах.
Закостенелые дикари зачастую внешне выглядят вполне светскими, образованными людьми, но первое же слово, сказанное ими, обличает их дикарскую натуру. Дилетанты и посредственности с самомнением, они могут меня вовсе не заметить, когда я буду проходить мимо них, потому что в их понимании это я не дотягиваю до их уровня, хотя сами по большему счету они не знают дела, в котором заняты благодаря «крышам» и «спинам», не разбираются в навязанных им «общепринятых» интересах, и даже не владеют языком, на котором разговаривают. Но они обеспечены и счастливы, и полагают, что город принадлежит им.
Мне почему-то кажется, что выкрашенные куклы происходят из закостенелых дикарей. Они знают, что им положено выкрашиваться так, как этого требует принятый стандарт, и они следуют этим правилам. Особого счастья (в моем понимании) это им не доставляет, потому что в их глазах я читаю: «Сейчас приду домой, сброшу с себя все эти одежды, сотру макияж… опять увижу свое «чужое» лицо, опечалюсь… Ну и ладно. Зато вечером я иду в ресторан с подругами. Нужно будет подобрать соответствующую одежду, накраситься-намазаться, чтобы выглядеть. Ведь весь цвет города сегодня вечером собирается именно там, где буду я!». Хотя может я и ошибаюсь в прочтении их потухших глаз, и на самом деле все эти вольты напряженности на дюймы их нарисованных бровей, все эти воинственные взгляды, искривленные рты и надломленные походки суть лишь завуалированные крики о помощи и жалобы на одиночество. Может быть, они не такие уж и холодные, и есть надежда на увлекательный диалог в компании… Хотя, о чем это я! Для этого нужно сначала расслабиться, глубоко вздохнуть и улыбнуться, а социум за этим всем следит. Никаких вольностей!
Находят они своих спутников сами, или же их семьи решают за них как будет протекать их оставшаяся жизнь – неважно. Во всяком случае довольно быстро происходит метаморфоза, и вот уже ряженые манекены сопровождают закостенелых дикарей. Их взгляды мне иногда кажутся не такими уж и мертвыми. Казалось бы, они начинают замечать вокруг себя объективную реальность, но почему-то и это не дает им повода для улыбок. Они сравнивают себя с себе подобными, находят разницу и начинают переживать по этому поводу, пряча все свои переживания глубоко внутри себя, чтобы потом, питаясь осознанием своей нереализованности, выпускать все чувства и эмоции наружу и выплескивать их на подоспевшие поколения в форме норм воспитания. «Не смог сам, не дай другому”, – таков их подсознательный лозунг. И поэтому улыбаться им приходится лишь по работе или по ситуации, после чего всегда можно мысленно вылить грязь на любого, для кого пришлось улыбнуться или кому пришлось польстить. Иначе уже им самим будут потом мешать крутиться в той области, в которой они оказались.