Как странно, что мы, два маленьких мальчика, выросли и оказались здесь.
– Мне страшно, Гален, – тихо признаюсь я.
– Я знаю, мой король. – Он протяжно выдыхает. – Мне тоже.
Какое-то время мы сидим молча, наблюдая, как солнце опускается все ниже, как блекнет струящийся сквозь зеленую листву свет. Фонари мы не взяли – скоро предстоит спускаться.
Тишину нарушаю я.
– В детстве, слушая рассказы служителей Храмов о героях прошлого, мы всегда воображали их благородными воинами, которым не знакомы страх, злоба или неуверенность в своих силах.
– И они всегда казались кристально чистыми людьми, – добавляет Гален, глядя на свои испачканные пальцы. – И пахли они лучше.
Я не не сдерживаюсь и ухмыляюсь.
– Мне всегда было интересно, о чем они думали. Теперь, полагаю, это понятно нам обоим. Когда будешь слагать обо мне легенды, сделай так, чтобы я выглядел реальным, а не сказочным персонажем. Договорились?
– Даю слово.
Странно представлять будущее без меня, воображать, каким без меня будет завтрашний день. Моя сестра превратится в прекрасную королеву: любопытно было бы увидеть, как она станет править. Мне не суждено оказаться свидетелем многих важных моментов.
Скоро наступит новый день, и повара в Киркпуле приготовят мои любимые булочки с ягодами, от которых пальцы становятся розовыми. Всем они очень понравятся, только вот… меня там не будет. Вспомнят ли обо мне?
– О, вот еще, – говорю я, возвращаясь к мыслям последних нескольких дней. – Каждый год пара черных дроздов вьет гнездо на окне моей спальни. Я обычно раскладываю на подоконнике клочки пуха, чтобы им было чем выстелить гнездо изнутри.
– Я позабочусь, чтобы так было и впредь. – Гален кивает и закрывает глаза.
С той поры, как мы сели на корабль, я часто вспоминаю всякие мелочи, которые надо будет непременно делать и после моей кончины. Друг ни разу не перебил меня, не сказал, что этим займется кто-то из подданных. Нет, он просто молча слушает и дает слово все исполнить, как велю.
– Гален, как мы здесь оказались? – Я шепотом произношу вопрос, снова и снова всплывающий в голове.
Он молча протягивает мне кусок галеты. Кажется, он обдумывает, как ответить. Галета – просто смесь муки, воды и соли, запеченная до состояния сухаря, о который можно сломать зубы. Это еда моряков и солдат. Мы сейчас и те и другие. Интерес к еде ослабел, будто организм знает, что скоро необходимость в ней отпадет.
– В начале была Мать, – нараспев начинает он рассказ, которому, по его разумению, предстоит поднять мне настроение. Внезапно возникшая пауза позволяет мне пошевелиться, прижать колени к груди и пристроить на них подбородок.