Воспоминания приносили боль, но я научилась справляться с нею, хотя для этого пришлось пережить длительное лечение, сеансы психотерапевта и долгое пребывание в реабилитационном центре.
А случилось непоправимое – наш внедорожник взорвался, когда мы возвращались из небольшого поселения, где жила Домна Любодарова, бабушка по матери.
Родители погибли сразу, а меня удалось спасти, хотя я пролежала в коме несколько месяцев. А потом появилась бабушка. Она сидела возле моей постели часами, нашёптывая то ли молитвы, то ли заклинания. Врачи утверждали, что вывести меня из комы невозможно, но бабуля упрямо продолжала надеяться, ведь я у неё одна осталась, вот и цеплялась за надежду.
И высшие силы сжалились над ней, мне же было тогда всё равно. Когда я пришла в себя, бабуля тихо сказала:
– Слава богам! – и сделала непонятный жест, совершенно не напоминающий крест, впрочем, меня это совсем не удивило, потому что я слышала в забытьи странные слова на непонятном языке. И мне это не казалось чем-то противоестественным.
В общем, я пошла на поправку благодаря собственным силам, ведь врачи в один голос заявляли, что я не приходила в себя не потому, что была так страшно изувечена, а потому что не хотела жить, стремясь отправиться вслед за родителями.
Придя в себя, я недовольно поморщилась, не желая возвращаться из странного забытья, где рядом находились родители. Правда, они почему-то уговаривали меня проснуться, смотрели так умоляюще, что я согласилась.
Открыв глаза, увидела печальную сгорбившуюся бабулю, которую привыкла видеть всегда подтянутой, с озорным блеском в зелёных, ясных, несмотря на возраст, глазах, и поняла, что несу за неё ответственность. Я осталась у неё одна, а она уже не первой молодости, кто о ней позаботится?
Бабуля, едва я встала на ноги, увезла меня к себе. А жила она довольно далеко, за Уралом, там, где были вековые сосны и лютые морозы. Хорошо, что мы попали в летний сезон. Впрочем, погода баловала нас теплом, ведь лето было в самом разгаре.
Домну Любодаровну уважали сельчане, кликали ласково «ведунья» и просили совета по любому даже незначительному поводу, а уж лечились только у неё, совершенно не признавая докторов, которых впрочем, здесь и не было. Да и кто поехал бы в такую глушь?!
А деревенька была немалая – дворов сорок – и все добротные, сделанные как по заказу из толстых брёвен. Они казались бы одинаковыми, если бы не роспись наличников, коньков на крыше и разной формы крылечек. Каждый хозяин собственноручно вырезал наличники, а жёны и дочери расписывали яркими красками, поэтому дома все выглядели празднично и казались братьями в разноцветных одёжках.