Мастерская мистера Лимо (Юлия Анк) - страница 2

В нашей парадной проживало немало разных и вполне замечательных личностей. Взять хотя бы усатого Рыбника. Мистер Рыбник был крупным дядькой был крупным дядькой с мясистым, круглым лицом, на котором красовались завивающиеся кверху усы – такие уже сто лет никто не носит!

У него всегда было отличное настроение, и когда он выходил из дому с торчащими в стороны усами, чтобы погреться под бледными лучами зимнего солнца, то выглядел, как огромный счастливый таракан. Вот его я любил, и он, видимо, тоже, потому что всегда при встрече вскидывал свою большую пятерню вверх, и громко чеканил: «Привет, Макс!»

Этот Рыбник был полной противоположностью моей соседке по площадке – Лавандине. Тощая девица, возраста которой я не знал, выходила на улицу только в те дни, когда шёл дождь или снег, а ещё лучше, если с неба валилось и то и другое. Хорошо, что это не было редкостью в нашей местности, иначе ей пришлось бы жить впроголодь: она даже в булочную не спускалась в солнечный день. Всегда скучная, с длинной тёмной чёлкой, прикрывающей её глаза, она редко вступала в разговоры и обычно старалась, словно мышь, поскорее скрыться от соседских глаз в свою нору. В общем, я так и называл её – Скучная Лавандина.

Из тех, кто жил повыше, на последних этажах, я хорошо знал музыканта Пьетро и белобрысого Говальда. Где работал Говальд, я не знаю, но в свободное от работы время он постоянно ковырялся в своём любимом мотоцикле, а вечерами вместе с Пьетро они частенько выходили на балкон и распевали весёлеые песни под аккомпанемент гитары, чем доводили до белого каления всех проживающих в доме. Скандалить обычно начинала Роза. Эта старуха жила в сороковой квартире, и её окна выходили на улицу. Но, как казалось всем жильцам, она специально перебиралась на балкон внутри двора, чтобы дождаться удобного момента и отругать за что-нибудь певцов, давно впавших к ней в немилость.

Кроме всех этих любопытных персон, в доме было достаточно людей для того, чтобы мы все могли поучаствовать в разных событиях, не покидая обжитой территории. Тем не менее, старик Лимо оставался моим любимым объектом. Я даже не знаю, почему. Может, из-за того, что благодаря этому деду я всегда знал, чем можно себя занять вместо выполнения школьного задания или каких-нибудь домашних дел. А может, потому, что его прогулки были тем, что обязательно случится каждый день.

Всякий ли человек будет выходить на прогулку в одно и то же время, в одной и той же одежде уже больше десяти лет подряд?

В тот день Анэли вела себя невыносимо: она хныкала, уговаривала отца купить ёлку раньше, чем мы делали это обычно, а от мамы требовала испечь рождественский кекс. Более всех она донимала меня: раскурочила модель спортивного автомобиля, а потом спрятала где-то мой любимый свитер. Дед, по-обыкновению, скрылся от внучки в своей комнате, а бабушка Марта первая поддалась её капризам: Анэли сумела выпросить у неё очередной огромный разноцветный леденец долгим нытьём и уверениями в том, что её зубы всегда будут здоровыми «даже после третьего леденца за день». Она хныкала и канючила так долго и так невыносимо, что я готов был сам отругать сестру, о чём сообщил бабушке. Но та ласково потеребила мои волосы и вместо того, чтобы наказать вредную девчонку за дурное поведение, сказала мне: