- Объясни, - потребовал Рихард у музыканта, и от его прежней весёлости не осталось и следа.
К королю несмело приблизился слуга, держа простыню, чтобы вытереть после купания, но получил затрещину и поспешил убраться вместе с простынёй, укрывшись за спины других придворных.
- Так я услышу, почему ты считаешь меня бедным? – теперь голос короля Рихарда зазвучал вкрадчиво.
Но это была опасная мягкость. Слуги, не понаслышке знавшие характер короля-дракона, сделали шаг назад, и ещё шаг… и ещё…
– У меня столько золота и драгоценных камней, - продолжал король, - что я могу построить золотую башню до неба, а двери и окна сделать из алмазов, рубинов и изумрудов.
В отличие от слуг, музыкант ничуть не испугался. Он подошёл к самой кромке воды и сказал, скорее, утвердительно, чем спросил:
- Вы ведь мечтаете о наследнике, ваше величество.
- Да, - бросил король, буравя наглеца взглядом.
- И вы ищете женщину, которая будет вас достойна, чтобы выдержать семя дракона и родить сына.
- Да, - прорычал Рихард, - но таких нет.
- Просто вы не там ищете, - заявил музыкант и принялся настраивать лютню, подкручивая колки.
Король выждал, не заговорит ли он снова, но музыкант был занят лютней. Или намеренно испытывал терпение короля.
- А ты знаешь, где надо искать? – спросил Рихард насмешливо, но в темных глазах уже загорелось жадное любопытство.
- Знаю, - уверенно ответил менестрель.
- Тогда иди сюда – и расскажи. Не бойся, я тебя не трону, - пообещал король почти ласково. – Если только голову откушу за враньё.
Тут бы менестрелю задуматься, но он смело пошел по берегу озера, перебирая на ходу струны.
Рихард соизволил-таки завернуться в простыню и сел на ковер, который услужливо расстелили прямо на земле.
- Ну? – потребовал ответа король драконов и указал менестрелю на край ковра, разрешая присесть рядом. – Говори.
- Говорить я не обучен…
- Обманул, значит? - Рихард оскалил белоснежные зубы, будто и правда собирался откусить менестрелю голову.
- …я умею только петь, - закончил музыкант. – Поэтому спою.
Он поудобнее устроил лютню на колене и запел приятным баритоном, простенькую песенку вроде тех, которые поют вилланы, когда выпьют лишнего. Певец начал с места в галоп и с первых же строк поведал королю и придворным, что есть на свете прекрасная девица, у которой кожа золотистая и румяная, брови и глаза черней ночи, и тьма кудрей соперничает чернотой с чёрным руном, которое ниже живота, что нежней бархата. Но ещё нежнее – алые губы, чей поцелуй разожжёт в сердце солнце.
После каждого куплета повторялся припев – всего две строки: