– Тише! – крикнул судья. – Тише! У-у! – крутанул головой почти на сто восемьдесят градусов, пугая меня и “безутешную” вдову.
– А теперь скажите, вы бы стали красть пиццу с анансами? – спросила присяжного, что сидел ближе всего ко мне.
– Нет.
– А вы? – я обратилась к следующему.
– Мама-миа! Я бы под дулом пистолета не стал ее есть. Пицца с ананасами – это противоестественно! – мужчина горячно вскинул руки.
– А вы? – я шла вдоль присяжным.
– Боже упаси!
– А вы?
– Нет!
В зале все сильней гудели голоса, судья вскинул крыло с зажатым молоточком в воздух и принялся усердно колотить по столу.
– В связи с новыми уликами, подсудимый признается невиновным! Невиновным! – повторил он, случайно запуская молоточек куда-то в зал. – Пицца с ананасами, – сокрушался. – У-у! Тише! Но кто же убийца? – спросил у меня и выпучил огромные глаз.
– Она! – я с уверенностью указала пальцем на вдову Иванову. – Это она отравила собственного мужа, после того, как намекнула о разводе. Но по брачному договору в случае развода, она бы осталась ни с чем. И поэтому пошла на такой решительный шаг.
– У вас нет доказательств! – взвизгнула шатенка, совершенно забыв о роли вдовы.
– Есть. Вот копии брачного договора и фотографии на которых вы в обнимку с водителем вашего покойного супруга.
В зале образовалась восторженная тишина и спустя мгновение разразилась громкими аплодисментами и довольным уханьем судьи.
– Спасибо, – я не сдержала порыва поклониться присутствующим. – А вы, – обратилась к прокурору, – съешьте от зависти свой галстук, – сунула в рот суслику крохотную полоску ткани. – Да, я богична! – выдохнула себе под нос, возвращаясь к своему месту.
– Качаем!
– Качаем адвоката Перову!
Я даже не стала сопротивляться, когда присяжные подхватили меня ну руки и принялись раскачивать, только почему-то не подбрасывая в воздух, как полагается, а из стороны в сторону.
К покачиваниям прибавился настойчивый голос.
– Перова, вы снова пришли на мою лекцию исключительно поспать? – голос препода смешался с гулом смешков однокурсников.
– Меня нужно качать, я богична, – отлепив лицо от тетради, я непонимающе смотрела на суровое лицо Эрнеста Эдуардовича. – Богична… Ой, вы не суслик.
– И даже не сурикат, – поджав губы, мужчина указал рукой в сторону выхода из аудитории: – Я прошу вас удалиться с моей лекции. Немедленно!
– Но… может, простите меня? – спросила я заискивающе.
Преподаватель по уголовному праву славился просто тираническими замашками. И заработать “залет” на его занятии – почти равно провалу в сессию.
– На выход!
– Ну, хоть выспалась, – буркнула я, закидывая конспект в сумку и спеша к двери.