- Я Дийрана… вдова двух графов раэ Нейзир. Я пришла с миром и просьбой о помощи.
***
Дийру расспрашивали долго и подробно, изучали принесённые ею бумаги, задавали множество вопросов, уточняли мелкие и, на первый взгляд, неважные детали, в перерывах кормили и подносили душистые бодрящие настои, снимали усталость магией, а потом снова расспрашивали, расспрашивали… Поселили гостью в королевском дворце, и Танно-Миальдир несколько раз запросто заходил в гости, что-то уточнял, много рассказывал сам, показал дворец и манившие Дийру сады. После второго же почтительного Дийриного "ваше величество" он слегка поморщился и попросил:
- Пожалуйста, уважаемая Дийрана, зовите меня просто Миальдиром, мы ведь не на королевском совете. Приставку "Танно" к имени я получил, когда принял корону, лет этак триста назад.
Он вёл себя как давний добрый друг, и Дийре оказалось удивительно легко забыть о высоком титуле собеседника. Эльфы не любили лишних церемоний – наверное, потому, что умели видеть суть вещей. Это люди нередко прикрывали собственные коварство и неискренность пышными обычаями и ритуалами… К сожалению, Танно-Миальдир частенько оказывался занят, но Дийра и не ждала, что столь значительная персона будет нянчиться с человеческой девчонкой, сколь бы важные вести та ни принесла. Да и скучать ей не приходилось. Королевские советники тоже часто просили девушку о беседе, хотя и извинялись с улыбкой, что не дают гостье свободно вздохнуть. Дийра, разумеется, не обижалась: со стороны эльфов это не было праздным любопытством. Вопросы решались серьёзные и, если уж на то пошло, на кону стояли судьбы миллионов обитателей земель по обе стороны от Перешейка. О том, что помогут, эльфы сообщили сразу же, но в чём именно выразится эта помощь, ещё предстояло решить.
Первые несколько дней пребывания Дийры в Танно-Азахон словно слились в один – бесконечно долгий, яркий, насыщенный, но и утомительный тоже. Дышалось в эльфийских землях удивительно свободно, и магию, словно бы струящуюся вокруг, девушка ощущала, хотя её собственная сила словно заснула или замёрзла после обжигающей стылости Леса Скорбящих. Понять, что с ней не так, времени у Дийры не хватало: новые впечатления, лица, обычаи, звуки и запахи не давали остановиться и поразмыслить. Однако эльфийский король успел позаботиться и об этом. В один из дней он привёл с собой темноволосого и на удивление невысокого для эльфов целителя с длинным звонким именем и очень мудрыми глазами. Тот хмурился, долго водил длинными подвижными пальцами возле лица Дийры, не касаясь её, о чём-то вполголоса переговаривался с Миальдиром, а потом сказал на человеческом языке: