В почтовом ящике лежал необычный компакт-диск, в целлофановом пакетике величиной в спичечный коробок. Диск и пакетик были настолько прозрачными, что возникала иллюзия, будто они сделаны из воздуха. Однако стоило прикоснуться к нему, как отсвет от диска стал настолько тёмно-сапфирным, словно вдруг пролилась ночная синь.
Наверное, кто-то ошибся адресом или реклама, подумал Кеша.
На лестничную площадку друг за другом поднялись две загадочные личности: женщина, наголо стриженная, в каком-то тёмно-синем лапсердаке, и заросший мужчина в сосульчатом малахае. От мужчины, когда он остановился, повеяло не то застарелым винным перегаром, не то нафталином. И ещё, переступая с ноги на ногу, он так громко звякал подковками тяжёлых ботинок, что Кеша решил не задерживаться на площадке, а ознакомиться с диском в своей квартире.
Заново разглядывая диск, он опять подумал, что кто-то ошибся адресом, но всё же вставил его в компьютер и чуть-чуть прибавил звук. В последнее время новогодняя реклама перебивалась популярными хитами. Но нет, он стал как бы слушателем доклада на форуме, касающемся земных цивилизаций.
«Человек – это космическая субстанция, и, тем не менее, кроме дарвинизма, он не создал подобной стройной теории о своём появлении на Земле. Более того, он никогда всерьёз не рассматривал гипотезу о Земле как о питомнике по разведению духовно и нравственно чистых людей. Человек погряз в деньгах, коррупции и не замечает, что новые люди (назовём их индиго) уже здесь, среди нас. А между тем в Библии сказано:
“Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди” (Бытие 6, 1–4).
Когда человек был делегирован на Землю, его не пугали пространства и одиночество, напротив, он вдохновлялся ими. Порядок и техническое совершенство на материнских планетах, благодаря которым всё было доступно (даже не надо было пошевелить пальцем), ему наскучили. Он утрачивал свою материальность. Для него было откровением созерцать землян-аборигенов. Он вдруг прозрел, что удовлетворению потребностей тела вовсе не нужны грандиозные сооружения и аппараты, которые поглощают его существо. И он устремился на Землю. И не оттого он брал дочерей земных в жёны, что они красивы, а потому, что находил в первозданности красоту.
