Диплом получен.
Переливчато золотой: «Ашвария Эристави, магесса, зооцелитель». Сердце колотится от волнения, и перехватывает дыхание.
Рабочий контракт заверен и подтвержден кровью.
И тишина в зале…
Разовый артефакт портального перехода в место моего распределения наш декан отдавал мне под изумленное молчание выпускников и их родителей. Преподователи, деканы и ректор изумленно переглядывались и тихо переговаривались между собой.
Я застыла в недоумении.
Я – гордость академии, дочь ректора, у меня золотой диплом с отличием – да никто не сомневался в моем блестящем будущем! Королевский зоопарк магических животных подал заявку под специально выделенную для меня вакансию.
И я не верила глазам, когда разглядывала свое назначение.
Какой еще «Свирепый Вепрь»?
Какое еще Имгульское Княжество? Это где вообще?!
Лишь выдержка и многолетняя практика не дала папе подскочить, когда все пошло не по плану. Он только глазами показал мне: «Поговорим дома».
А что тут говорить-то?
Распределяющий артефакт, знаменитый инструмент академии, в шутках не замечен.
Высокоточный и чувствительный – он никогда не подводил. Хотя в уставе академии были пункты про оспаривание направления, выданного магическим артефактом – возвращаешь диплом, платишь штраф в двойном размере обучения за все годы, и спорь, сколько душе угодно! – никто не спорил. Да и редко факт назначения не совпадал с желаниями и мечтами выпускника о предстоящем месте работы.
У меня ведь не было и тени сомнения, когда я тянулась к артефакту. Практически сразу на столе у комиссии проявился контракт, а следом и артефакт переноса. И никакого зоопарка!
А портального артефакта вообще не должно было быть – на работу нам положено ходить ножками…
В душе бушевала паника, когда я протягивала трясущуюся руку, чтобы стряхнуть на контракт капли моей крови, подтверждая договор.
Вскоре все было кончено, я выскочила из актового зала в фойе академии и, пнув ни в чем не повинную кадку с фикусом, поплелась домой, размышляя о несправедливости жизни.
***
Набережная стояла в цвету. Легкий ветерок небрежно обнимал гуляющих. Вечно голодные чайки хватали мороженое у зазевавшихся прохожих. Солнце искрило и рассыпалось бликами по поверхности взволнованного моря. Мутные зеленоватые волны с шумом ударялись о парапет и, разлетаясь брызгами, уползали пеной обратно. Кэнси, моя любимая столица, нежилась под лучами почти летнего солнца.
– Погоди, погоди! Да погоди же, Ашвари! – держась за бок и отдуваясь, догоняла меня подруга Милисента.
– Не хочу говорить, Мася, не сейчас.
