Тварь застыла на опушке леса, присматриваясь к работающим на поле крестьянам. Прикормыши-прилипалы вокруг нее, стадом в два десятка особей, тоже припали к земле, словно единым организмом ощущая эманации своего повелителя. А сама тварь пыталась разобраться со своими ощущениями. Омываемый бурными потоками крови и голода, сравнительно маленький мозг создания боролся с желанием немедленно броситься на пищу. И делал это с инстинктивной, наработанной предками за века осторожностью.
Да и сама тварь прожила уже более восьмидесяти циклов. Ума у нее как такового не было, но сообразительности хищника, подкрепленной имеющейся в теле природной магией, хватало для ощущения себя хозяином положения. То есть положения расчетливого охотника при погоне за жертвой, заведомо обреченной на съедение. Да и вся масса шестиметровой ящерицы, похожей на варана, не мешала ей на короткой дистанции набрать скорость несущейся на скаку лошади. К атакующей мощи еще следовало добавить пятиметровый хвост с тяжеленным костяным наконечником, крепчайшую кожу, огромную зубастую пасть и довольно длинные лапы, с высовывающимися клиньями острейших, по прочности не уступающих сырой стали когтей. Эту кровожадную, прожорливую ящерицу люди называли строкоци, за характерный стрекот длинным языком во время нападения на жертву. Причем строкоци, если приподнимала тело на длину лап, превышала в высоту два метра. Но самым главным ее оружием был не рост и не длина, не зубы и когти, не хвост и с трудом пробиваемая бронированными стрелами кожа, и даже не масса, совмещенная с огромной скоростью. И уж тем более не прикормыши, в данном случае похожие на метровых сурков, являющиеся, по сути, ментальными придатками твари и помогающие ей в загоне добычи. Этих грызунов-переростков их хозяйка частенько и сама могла схарчить в случае резкого приступа голода.
Строкоци страшна была природной магией, которой могла оглушить, парализовать, а в некоторых случаях, на близком расстоянии, – умертвить свою жертву. Питалась ящерица всем, что шевелилось или шевелилось когда-то, но самым ее любимым лакомством считались крестьяне. Именно такие, которые сейчас маячили у нее перед глазами: в длинных холщовых рубахах, пропахшие потом и чесноком. Причем с чесноком – были предпочтительнее. Этот острый по вкусу овощ и его запах строкоци обожала, именно поэтому и пришла, руководствуясь чутьем, к данному полю.
Причем прежде тварь никогда не сомневалась и атаковала сразу. Невзирая на воняющих железом и страшно невкусных защитников, с которыми следовало всегда держать ухо востро и парализовать в первую очередь. Но сегодня все было не так: крестьян на поле работало сразу шесть особей, но ни одного обвешанного железом защитника рядом не было. (Легкие мотыги, которыми земля лениво взрыхлялась, железом не считались.) Что хищнику очень не понравилось. Да и любимый запах чеснока от поля и его работников шибал такой, что вызывал в маленьком мозгу недоумение. Получалось, что крестьяне специально натерлись пахучей приправой, чтобы скрасить собой намечающийся обед. Поэтому и замер охотник на опушке, остановив своих прилипал, поэтому и оценивал несколько непривычную для него обстановку.
