Река Жемчужная с ее множеством рукавов является не только торговым активом империи Грайрув, но и, как сказал один поэт, важнейшим природным достоянием. А посему тяжелое судоходство по ней надлежит запретить, кроме того, свести к минимуму прогулочное. Чед Уэстерс мысленно был согласен с этим мнением, однако он знал также и точку зрения гильдейских купцов.
Торговые люди считали, что река, которая ежегодно приносит в столичную казну более двух миллионов варангов, просто обязана быть объектом не только тяжелого, но и какого-нибудь сверхтяжелого судоходства. В карманы, естественно, приходило в четыре раза больше – книги Золотых Цепей внимательно следили за честностью и своевременностью в уплате налогов. А с выскочками, которые, не зная своего шестка, осмеливались обращать внимание царственной особы Варанга Пройдохи Величайшего на подобные мелочи, торговые люди поступали в большинстве своем просто – отрезали либо язык, либо пальцы.
Тот поэт, кажется, удостоился всего лишь отрезания двух пальцев на правой руке. Великодушны торговцы Гильдии, мудры и справедливы.
Низенький паром бодро вспахивал воду толстым носом, иногда волна плескала пассажирам прямо под ноги, но для тех, кто уставал от людных улиц, это было лучшим средством передвижения после сна в собственной кровати. Вы ведь в кровати ворочаетесь? Значит, средство передвижения. Чед скучающе разглядывал билет – толстый кусок картона с серебристыми вензелями по краям, на котором было отпечатано: «Посадочное место второго класса, пристань Миддейл, 1 персона». Писать «1 человек» в мире, в котором, кроме людей, жили еще как минимум три многочисленные расы разумных существ, было бы, по меньшей мере, невежливо.
Странно, что редакция «Вестника» вообще расщедрилась на билет. Обычно – держи цель, а преодолевать препятствия, вроде затрат на дорогу и покупки письменных принадлежностей, изволь уж как-нибудь сам. Возможно, причиной этой странности являлась сама цель – уж очень необычно, что имперский дипломат, возведенный Варангом в баронеты, спокойно разрешает вмешательство настырных «перьев» в свою жизнь. Хоть когда-то завезенный из другого мира патент чернильной ручки и прижился в империи, глашатаев «Телмьюнского Вестника», толстой еженедельной газеты, все равно звали «перьями», по старинке.
Вряд ли виной такой доступности было происхождение баронета. Чед Уэстерс, поживший на свете уже два с половиной десятка лет, не припоминал случая, чтобы в благородный статус возводили кого-то еще, кроме купцов и людей искусства. И, если вторые часто получали оное за заслуги перед императорским двором, то первые могли дворянское звание просто купить. Конечно, «просто купить» было непросто, прежде всего, из-за размеров суммы. Но баронет Шнапс и здесь был белой вороной – титул он получил уже после вручения дипломатических грамот, что само по себе было редкостью и в Грайруве, и в окрестных королевствах.
