– Поздравь меня: я – гений! – прямо с порога заявил Кортинский.
Синяк под глазом, свисающие грязными сосульками длинные патлы и «аромат» перегара слабо соответствовал моему представлению о выдающихся людях. Неужели это Димка, школьный приятель, которого в классе даже девчонки звали не иначе, как «тихоня»?
– Ну, здравствуй, «гений». Хотя раньше я считал, что тебя зовут Дмитрием.
Не обращая внимания на протянутую для приветствия руку (видимо, гениям здороваться необязательно), он сразу прошествовал на кухню, зацепив хозяина локтем. Ну и ну! Я застыл, не зная, как поступить. Летающий крокодил сейчас удивил бы меня меньше, чем нынешнее поведение одноклассника. Тихий предупредительный человек, немного застенчивый, часто неуверенный в себе… И вдруг заявляется нетрезвым, чуть ли не ногой отворяя чужие двери. Может, мужик и вправду открыл новую страницу в науке, от чего голова пошла кругом?
Гость между тем вытащил из полиэтиленового пакета водку и коньяк, по-хозяйски открыл полку и достал три стакана.
– Значит, не веришь, что Дмитрий Кортинский сумел постичь непостижимое? – с вызовом спросил он, разливая «Пшеничную» в две емкости. Третью он до краев заполнил коньяком.
Я оцепенел. Куда ему еще? Надо остановить ненормального. Он же убьет себя.
– Пока вижу, что ты открыл для себя крепкие спиртные напитки. Придется тебя разочаровать: таких гениев у нас миллионы.
Попытка забрать спиртное натолкнулась на яростное сопротивление. Одноклассник одарил меня гневным взглядом и прорычал угрожающе:
– Не трогай. Лучше сядь и слушай.
До недавнего времени Димка не употреблял ни капли жидкости, где мог содержаться алкоголь, даже квас и кефир, а тут…. Тихоня залпом осушил первый стакан и запил его содержимым третьего. Мороз пробежал по коже, но я сел:
– Что случилось? Может, умер кто?
У парня уже лет десять серьезно болел отец. В последние годы Василий Павлович все чаще пребывал на стационаре. Когда я весной заходил к Кортинским, он даже не вышел к нам из своей комнаты, хотя еще совсем недавно радовался любому гостю. Он любил поговорить о жизни, всегда интересовался моими успехами.
– Совсем наоборот! – воскликнул приятель. – Про смерть скоро вообще можно будет забыть.
– Ты, конечно, можешь про нее забыть, но она в свое время о тебе обязательно вспомнит.
– Так было раньше, пока гений Дмитрия Кортинского не разгадал секрет старения.
Точно, мужик спятил. Наверное, у Василия Павловича дела совсем плохи. Надо будет зайти проведать старика.
– Синяк тебе поставили в процессе разгадывания? – спросил я, пытаясь свести разговор к шутке.
