Звёзды в ночи остаются верным ориентиром даже в городе, где знаешь каждый камень в каждой стене. Невысокого роста человек жадно втянул носом мягкую весеннюю прохладу, растрепал на голове остатки волос и до самых скул натянул причудливую шапку.
– Дзинь-дон-бом, – пропел он в голове, застегнул на груди холщовый плащ и уверенно зашагал вдоль стены.
Мозолистые пальцы с интересом ощупывали каждый скол её камней. Наконец, мужчина на мгновение замер, ловко выудил из кармана штанов пару грошей, сунул их в расщелину и поспешил дальше. До высокой дозорной башни оставалось каких-то двести шагов его до смешного коротких ножек. Было бы нехорошо, если бы бдящие там стражники разглядели мелкую фигуру в столь тёмное время суток, но, к счастью, вниз они поглядывали редко. Правда, имели дурную привычку мочиться – и прямо с башни! Так что имело смысл накинуть капюшон. Маленький человечек перемахнул через улицу и оказался у храма.
Величественное здание с прямым худым шпилем, уходящим в небосвод, являло собой единственное в городе богатство, каким бы даже король не оплатил свои гуляния. Днём это было место довольно шумное, но сейчас оно скорее походило на спящего великана, а доносящиеся изнутри голоса совершающих ночное молитвословие монахов напоминали сонное сопение. Тишину вдруг нарушил показавшийся необычайно громким шёпот:
– Господин, протяните монетку старому доходяге.
Лохмотья бедняка, будто бы сшитые из обрезков, так и трепало на ветру. Его глаза опухли со сна, а седина в клочковатой бороде перемежалась пожухлой травой. Иные клялись, что здешние попрошайки имели проблемы со всем, кроме слуха, и просыпались от малейших шорохов, при том безошибочно отличая звуки человеческие от тех, что, например, издавали крысы или птицы.
– Подайте, прошу вас великодушно, – он вот-вот бы и припал на колени в молитве.
– Дзинь-дон-бом, – пропел ночной путник.
– Ах, это вы! – произнёс бедняк, схватившись за голову так, что чуть не выдрал клок и без того редкой шевелюры. И ушёл.
Хорошо было то, что сколь падкую на гроши жизнь не вели эти люди, их пронырливости никогда не хватало на обследование стены – так, глядишь, гроши и дождутся хозяина в расщелине.
Храм уже не выглядел великаном среди зданий, когда человечек пересёк истоптанные дороги торговой площади. Как он не хотел, но всё же пришлось мелькнуть и у таверны, куда еженощно со всех улиц стекались городские стражники и упивались жидким элем, озвучивая тягости суровой службы вместо тостов. Их разговоры всегда было интересно послушать: все эти истории о бандитах и требуемых ими выкупах, славных боях и опасности, какая могла поджидать только одинокого путника в варварских землях. Но надо было упомнить, что виселицы годами оставались пусты, а местные стражи вынимали из ножен мечи только на тренировках, да и те за ненадобностью уже давно хотели упразднить. Красться мимо было несколько волнительно, но всё же бдящие за порядком мужчины оказались так увлечены полосканием в эле бород и усов, что только свои кружки и видели.
