Арина подошла к высокому дубовому шкафу, стоявшему в углу комнаты, достала из него шерстяной плед и, не торопясь, обвернулась. Двигаясь по-стариковски медленно, с усилием, она вышла на крыльцо, где примостилась в деревянном кресле, глубоко вдыхая свежий, морозный воздух и терпеливо пережидая, когда же выровняются скоростные удары сердца, хорошо заметные даже по вздрагивающим в такт бешенному сердечному ритму, прядям русых волос.
Сквозь прозрачный забор ей хорошо была видна улица, залитая светом фонарей и новогодних гирлянд, сверкавших на соседних домах.
Арина обожала новогодние праздники.
С любопытством рассматривала она ели, наполненные золотистым светом огней у зажиточных бизнесменов Емельяновых. Арина немножко завидовала им, более крепкой семьи трудно было отыскать на всем белом свете. Редко встретишь бесхитростные, но сильные, крепкие души, объединенные под одним кровом, скорее увидишь хитрованов, злыдней и жадюг, топчущих родственника-простеца, не умеющего существовать по закону: «Хочешь жить, умей вертеться!»
За дверью раздались шаги. Это отец. Хочет проверить, в порядке ли она. Арина зябко поежилась. Отец вынес овечью шубу, завернул заботливо дочь, переобул ее ноги из катанок в высокие белые валенки.
– Пожалуй, пуховый платок надо бы на голову, – придирчиво осматривая ее, задумчиво произнес он.
– Спасибо, па! Шел бы ты спать! – зевнула Арина, благодарно посматривая в сторону надежной фигуры отца.
– Ничего! – присел он на ступеньку крыльца, огляделся вокруг.
– Красота!
Арина с готовностью подтвердила.
– Борисовы синими гирляндами дом и елки оплели, а Кузьмичевы красными, – продолжал отец, – и что это за мода такая, исполнять украшения в одном цвете?
– Современная мода, – отозвалась Арина.
– Но у нас-то лучше, – повел рукой отец, приглашая ее рассмотреть разноцветные огни гирлянд, бегущих бесконечной мигающей лентой по деревьям, перилам крыльца и елке во дворе, наряженной, к тому же, стеклянными старинными советскими шариками, шишечками, фонариками, фигурками.
– У нас лучше, – закивала Арина и перевела взгляд на темный массив двухэтажного особняка, стоявшего по соседству.
Особняк пустовал уже лет двадцать, о нем шла нехорошая молва, да и внешний вид подкачал. При свете дня потенциальных покупателей отпугивали зеленые пятна плесени и проплешины ядовито-желтого мха, поселившиеся на каменных стенах. Внутри, говорят, картина была не лучше, необжитое пространство комнат ветшало и грязнилось само по себе.
